К счастью, Фред был разумным человеком. Вместо прежних наперстков он принес мне сразу большой и полный бокал. Это избавляло его от лишней беготни, и теперь никто уже не мог бы заметить, сколько я пью. А пить мне было необходимо — иначе я бы никак не отделался от этой тягостной скованности.
— Не выпить ли вам еще рюмку мартини? — спросил я девушку.
— А вы-то сами что пьете?
— Это ром.
Она внимательно посмотрела на мой бокал.
— Вы ведь и в прошлый раз пили то же самое.
— Да, — сказал я, — это я пью почти всегда.
Она покачала головой:
— Но разве это вкусно? Не представляю себе.
— Вкусно? Об этом я уже давно не задумываюсь, — сказал я.
— Так зачем же вы это пьете?
— Ром, — сказал я, обрадованный, что нашлась тема, на которую я могу поговорить, — ром, видите ли, и вкус — вещи, почти не связанные между собой. Это уже не просто напиток, а, так сказать, друг. Друг, с которым все становится легче. Друг, изменяющий мир. Поэтому, собственно, и пьют… — Я отодвинул бокал в сторону. — Так заказать вам все-таки еще один мартини?
— Лучше ром, — сказала она. — Хочется и мне хоть разок попробовать его.
— Хорошо, — ответил я. — Только не этот. Для начала он слишком крепок. Принеси нам коктейль «Баккарди», — крикнул я Фреду.
Фред принес заказ, добавив к нему тарелку с соленым миндалем и жареными кофейными зернами.
— Оставь здесь всю бутылку, — сказал я.