Мы вплываем друг другу в сны иногда — акулами,
Долгим боком, пучинным облаком, плавниками,
Донным мраком, лежащим на глубине веками,
Он таскает, как камни, мысли свои под скулами,
Перекатывает желваками,
Он вращает меня на пальце, как в колесе, в кольце —
Как ЖЕМЧУЖИНУ обволакивает моллюск,
Смотрит; взгляд рикошетит в заднего вида зеркальце,
На которое я молюсь;
Это зеркальце льет квадратной гортанной полостью
Его блюзовое молчание, в альфа-ритме.
И я впитываю, вдыхаю, вбираю полностью
Все, о чем он не говорит мне.
Его медную грусть, монету в зеленой патине,
Что на шее его, жетоном солдата-янки —
Эту девушку, что живет в Марианской впадине
Его смуглой грудинной ямки.
Он ведь вовсе не мне готовится — сладок, тепленек,
Приправляется, сервируется и несется;
Я ловлю его ртом, как пес, как сквозь ил утопленник
Ловит
Плавленое солнце.