.
Утро серое, сырое замуровано в бетоне.
Люди давятся в маршрутках, а как будто — ни души.
Вдруг я вижу — но откуда? — на дороге рыжий пони,
Потерялся, растерялся… и стоит среди машин!

«Люди, люди, пропустите! Вы не видите, там пони!
Надо нам спасти беднягу и хозяина сыскать!»
Но сказал один подросток: «Эта тётя что-то гонит!»
А испуганная дама покрутила у виска.

Это чудо, это радость — рыжий всплеск на сером фоне!
Пусть не видит и не верит, пусть смеётся вся Москва.
Я пожизненно, надёжно замурована в бетоне,
… показать весь текст …

.
От дождей раскисает, от зноя горит —
этот город непрочен, как фантик бумажный.
Я покину его на исходе зари —
пусть не скоро, но это случится однажды.
Если в небо ненастное долго смотреть,
то глаза начинают невольно слезиться…
Мне осталась от жизни последняя треть,
но боюсь, что достанутся только крупицы.

Вот опять собираются тучи в стада,
и пасутся гурьбой на макушках высоток.
Этот город сроднился с дождём навсегда,
и от слякотных луж никогда не просохнет.
… показать весь текст …

`
У столетней сосны обострился артрит.
Моложавый каштан безутешно хандрит —
Он лысеет, роняя с макушки последние листья.
Налились и заплыли водой облака.
Время сытым поститься, голодным — алкать,
Анемичному солнцу линять за границу по-лисьи.

Снова привкус тоски. Снова страхи внутри.
Пылкий вальс шелестящей листвы — раз, два, три…
Тайный заговор ветреных и дождевых коалиций.
Время выплыть, подавшись к чужим берегам,
Всё простить и шепнуть на прощанье «пока».
В эту смутную пору пора научиться молиться.