Быть с тобой — это постоянно чувствовать,
каждое мгновение что-то чувствовать,
чувствовать снова и снова,
едва успевать прикрыть глаза и чувствовать опять,
с новой сокрушительной силой и настойчивостью.
Чувствовать пейзаж,
вдоль которого идешь ты в смешных широких джинсах,
чувствовать твою прямолинейную любовь к сорной траве
и к виду неба над крышей,
чувствовать твою любовь к ивам,
к заливам
и к сливкам в кофе по возвращению в соскучившийся по нам дом.
Чувствовать твою безоговорочную любовь к миру,
чувствовать ее до схожего с твоим плача от красоты,
до собственного последнего першистого и мучительного выдоха.
Чувствовать тоску на грани отчуждения,
тоску на грани агрессии,
замирать на этой грани —
на границе между «Господи, пожалуйста» и «пошло все к черту»,
или чувствовать себя брошенным,
как в первый день в детском саду,
когда воробьи хохлятся в лужах,
по небу плывут разноцветные тучи,
все люди бесспорно добры,
и мир все еще остается огромным обещанием,
предчувствием,
преддверием немыслимого, яркого праздника,
но мамы впервые нет рядом.
Чувствовать внутри твоей головы дормиторий,
где спят самые праведные мысли
под каменным сводом надежных убеждений,
чувствовать этих маленьких эфемерных ангелов в твоей голове,
чувствовать этих золотоволосых детей в белых пижамах
и успевать улыбаться им, когда они просыпаются,
когда из их больших синих глаз на мир смотрит придуманный тобою Бог.
Чувствовать себя бонвиваном,
влюбленным в гладко-розовую бессодержательность юности,
когда ты хочешь быть маленькой и легкомысленной,
или чувствовать себя древним атлантом,
на плечи которого легло каменное небо, исписанное рунами,
когда ты хочешь быть не воздухом, но твердью.
Быть с тобой — это постоянно чувствовать,
потому что ты сама есть абсолютное чувство,
физическое воплощение всех человеческих чувств,
наделенное уютным телом,
мягким телом,
теплым телом, которое я несу на руках,
как знамя жизни,
как свое великое знамя,
потому что именно ты заставляешь меня чувствовать.