Эти слёзы ничьи. Да и снегом занесены.
Там ступают нетвердо, поскольку ещё светлолобы.
От огромной, как в Персии, зеленоватой луны
снег зелёный-зелёный бесшумно летит на сугробы.
Раздвигает пространство фонарика жук золотой;
оступиться не может рисованный мелом подросток.
Только снег освещенный меж ним и сплошной чернотой:
рассыпается медленно дом из простуженных досок.
Но и те, кого нет, зимним кашлем нам знак подают,
ибо все, и они, в эту ночь доживут до рассвета,
ибо хочется верить, что тело — всего лишь сосуд
и что тьмы не бывает: есть разные уровни света.
17 апреля 1996