— Мне идёт? — Горько усмехнулась Эля и тут же взгляд опустила. Скривилась от боли после первой же попытки пошевелиться, но взяла себя в руки и со столика слезла. Подобрала стул, который валялся у противоположной стены вверх ножками, болезненно простонала и на него опустилась.
— Ну, и вот такая у вас любовь?
— Наверно… — Эля плечами пожала, уже была без сил.
— Ты ещё легко отделалась. — Рита рискнула приблизиться. — Этот мог бы и убить, глазом не моргнул.
— Не могу сказать, что ожидала другой реакции, но всё же как-то обидно. — Нехотя призналась Эля, а подруга на неё с сожалением поглядела, та уже давно не питала иллюзий по поводу мужчин.
— Что же он с тобой сделал…
Выглядела Эля, действительно, не очень: взъерошенные волосы, небрежно спадающие с плеч, растёртая по подбородку ярко красная помада, которая сливалась со следами от пальцев. Чулок на правой ноге был приспущен до колена, на этом же бедре яркая царапина: оставил, когда пытался часы от чулка оторвать, Эля только сейчас почувствовала, как эта царапина неприятно щиплет. На левой — чулок ещё держался, но тоже с приличной стрелкой. Неглиже, некрасиво разорвано в нескольких местах, видимо в тех, за которые Кабаев хватался особо яростно, одна бретелька оторвана напрочь, другая — ещё вроде держалась, но, видимо, ненадёжно. На запястьях уже чётко виднелись следы от его пальцев. Вдруг Эля резко скривилась: о себе напомнила боль между лопаток.
— Ритка, — кривясь, простонала она, — глянь, что там, а?
— Ху-у-у, чем это он тебя так?
— А что там?
— Ну, как сказать. — Рита не пыталась особо вглядываться, но приятного явно было мало. — Скажем так, то, что у тебя на бедре — это цветочки.
— Даже двигаться больно.
— Не знаю, как он теперь тебе в глаза посмотрит?..
— Очень даже просто. Как он сказал: я сама хотела.
— Мужикам всегда проще на нас всё свалить, чтобы потом сухими из воды выйти. Ну вот! — Рита нахмурилась. — Ещё и зеркало мне разбили, страстные любовники…