До чего же вы, люди, неадекватны
Как появился в нашей жизни этот великолепный пёс? Сейчас расскажу. Есть люди, которые относятся к животным как к неодушевлённым предметам. Купил — не понравилось — отдал, перепродал, а то и просто выбросил. И Мише «свезло» именно с такими хозяевами. Они купили себе шарпея, а оказалось,
что это метис.
И вот на деревенской улице мы увидели странного пса-подростка. Худенькое тельце никак не гармонировало с огромной головой в характерных складочках. Щенок был пуглив и дик. Его обижали местные задиристые кобели и подкармливали дачники. Поздно вечером Мишка, боязливо озираясь, подъедал всё, что оставляли ему сердобольные люди. Был рад и куриным косточкам, и пельменям, и испорченной колбасе, и даже картофельным очисткам. Водитель автолавки по приезде обязательно угощал Мишку печеньем. Пёс хватал его на лету. С тех пор печенье — Мишино любимое лакомство.
Однажды поздним летним вечером я увидела, что пёс пробрался к нам во двор. Подъедаться. Наш Жорик не смог вытерпеть такой наглости. С лаем бросился выгонять шаромыжника. И большой красивый Мишка, поджав хвост, с визгом убегал от маленькой таксы. С тех пор таксе раз и навсегда запрещено обижать бедолагу.
Потихоньку Миша привык и к нам, и к Жорке. Очень нравилось ему сопровождать нас на прогулках. Ну, а мы предложили ему ласковые руки, болезненные уколы, невкусные таблетки и весьма вкусную, здоровую и калорийную собачью еду. Со временем Миша из нелепого доходяги превратился в шикарного пса. Чёрный, лоснящийся, мускулистый, в обаятельных складочках и с демоническим взглядом янтарных глаз. Сосед наш, старенький дед Василий, рассказал, как ждёт нас Миша:
— По нему хоть часы сверяй. Целый день сидит на дороге. Всё на запад смотрит. А потом начинает прыгать, суетиться, радоваться. И через час вы едете! Вот как вас полюбил!
Эти слова окончательно решили собачью судьбу. Теперь Мишка — полноправный член семьи. Самый строгий, самый ответственный и горячо любимый нами. К мужчинам он относится с подозрением. К женщинам лоялен. Обиды, нанесённые ему в детстве, не забыл и всегда готов поставить
обидчиков на место. Мужа моего уважает и считает единственным авторитетом. Ко мне относится нежно и снисходительно. Сына может и обругать, если тот долго не появляется в деревне. А Жорик… Жорик для Миши — родня, страстно обожаемый младший братишка. Трепетно опекаемый барчук. Смысл всей Мишкиной жизни! И Жорка этим активно пользуется.
Характерец у Жорика ещё тот. Вечно норовит сбежать. И поэтому бдительность у нас такая, что любое исправительное учреждение с радостью приняло бы нашу семью на работу. Всех, включая и шарпея. Да любая овчарка с зоны
рядом с Мишкой — просто зайчик в белых носочках. Ну кто так сможет почувствовать хулиганское настроение Жорки, просчитать тактику готовящегося преступления, выследить сбежавшего рецидивиста и, главное, уговорить его добровольно вернуться домой — овчарка, что ли? Нашего Жорика? Да я вас умоляю! Да она запутается в первый же час поисков. Потому что сбежавшая на волю такса напоминает молекулу кипящей воды: хаотические движения по местности без определённых целей и логики. Да ляжет эта овчарка на первомже километре и крикнет: «Увольняюсь!» И лапы поднимет.
Мишка не такой. Он посмотрит вслед сбежавшему другу. Посидит, полежит, подумает. Прислушается к звукам, принюхается… Ага. На востоке тишина. Поют птички. Кудахчут куры. Мяукают коты, разбираясь друг с другом. Там Жорки
точно нет. А что на северо-западе? Жужжит косилка. Мирно переругиваются супруги. Пищит младенец в коляске и, судя по всему — Миша ведёт носом, — обкакался. Туда не пойдём.
Но вот на севере что-то затеялось. Волной нарастают собачий лай и куриный переполох. Матерится кто-то громко и некрасиво. Полетели чьи-то перья. И бежит Мишка на север. А через полчаса ведёт под конвоем Жорика. Этот прохвост озирается, огрызается, норовит увильнуть. Но у Миши ружьё
наизготовку. Он не ругается, не хамит. Просто нависает над Жориком и тактично, без агрессии, показывает ряд белых зубок. Длина одного зубика — четыре сантиметра. Это выглядит убедительно.
Жорик смотрит на моего мужа снизу вверх:
— Бить будете, папаша?
Нам остаётся загнать таксу домой, угостить конвоира. А потом достать заначку и идти на север — извиняться, просить прощения и оплачивать моральный и физический ущерб.
В лесу без Мишки просто никуда. Во-первых, это наша охрана. Вроде отпущен пёс, гуляет. Но попробуй крикни или ахни: «Ничего себе!» — Миша вырастает перед тобой, как лист перед травой. У него все мы, бестолковые грибники, рыбаки и охотники, под колпаком.
А уж про Жорку я вообще молчу. Он гулять по лесу не умеет. Бестолково носится по бурелому и орёт. Потом пропадает на час, и орём уже мы. Через два часа муж проклинает тот день, когда купил этого болвана за большие, между прочим, деньги. Лучше бы лодку купил. Через два часа у нас краснеют глаза и
распухает нос. Через два с половиной мы впадаем в истерику.
Миша за нами наблюдает. Смеётся в усы и, пожалев меня, неадекватную женщину, делает несколько прыжков по болоту. Жорик, оказывается, перед самым нашим носом занимался привычным делом — разорял чью-то нору. Надо было видеть его удивлённые глазёнки, когда Мишка ни с того, ни с сего
принялся его конвоировать.
— За что, начальник? Беспределишь по-чёрному!
Но дело сделано. Хозяева свою кровинушку увидали. Мишка убрал верхние клыки, показывает нижние зубы, виляет хвостом. Получает печеньки, целует всех и исчезает в кустах. Таксу с собой на дело не берёт.
И так всегда: ищет, защищает, опекает. Бывает, Жорка подожмёт хвостишко при виде агрессивного соседского пса, но если рядом Мишка, такса меняется на глазах — глаза горят и грудь колесом. И лай такой грозный!
Миша-лопух поддаётся на такие провокации, и к Жорику подойти никто не моги.
Так и не понимаем до сих пор, Миша для Жорки кто: друг, старший брат — или дядька при Митрофанушке?
Из письма Анны