В городке, где бьют о рифы
Волны на своем веку,
Продавал меняла рифмы
На базаре, по мешку.
Залихватски, зычно, с жаром
Он кричал, наежив ус:
— Продаю почти что даром,
Вот товар на всякий вкус.
Подходите, налетайте,
Мой товарец — хоть куда,
Вам откроются все тайны
Рифмоплетского труда.
Он кричал, но люд базарный
Между криков и похвал
Там толпился, где с азартом
Кто-то мясо продавал,
Где коричневые яйца,
Где молочный белый ряд…
Там, где свиньи, куры, сальце
Каждый прикупить был рад.
Что им рифмы — тень идиллий —
Три замызганных мешка…
И менялу обходили
Хохоча исподтишка.
Приуныл крикун: «Не вышел
Видно торг, ядрена вошь».
Сел, задумался, вдруг слышит:
— Что, меняла, продаешь?
— Рифмы…
— Рифмы? Хм… Будешь сытым,
Что ж. поведай не спеша,
Чтоб товарец твой нехитрый
Запросила бы душа.
Подскочил меняла прыткий,
Взбил опавшие мешки,
И словами, красной ниткой
Стал навертывать стежки.
— Вот товар известный самый:
Легкий, призрачный, слов нет.
Для начальства ли, для дамы
Вы напишете сонет.
На него немного тратить,
Он везде, куда не кинь.
Рассмеялся покупатель:
— Что же просишь?
— Пустяки!
Взгляд, улыбочку, кивок ли,
Жест, оплывшую свечу…
К глазу пан поднес монокль:
— Не-ет, — промолвил, — Не хочу.
Слишком дешева покупка,
Не по чину, да не в срок.
Ты давай хвали, покуда,
Свой второй большой мешок.
Распрямил усы меняла:
— Здесь товарец поценней:
Рифмы, что соединяют
Слово с музыкой степей,
С ливнем, выпавшим внезапно,
С предрассветным пеньем птиц,
С чувством, бурей и азартом
В небе пышущих зарниц.
Здесь слова, что в душу лягут…
Тут прищурил пан глаза
И пытливым цепким взглядом
На мешочек указал:
— Вот товар по мне, пожалуй,
Пригодится на года,
За такой платить не жалко.
Сколько стоит?
— Ерунда!
Чуть страданья, муки, боли,
Годы, полные тоски,
Одиночество в неволе
И отчаянья тиски,
Стон, когда сцепивши зубы,
Терпишь бездари кивки,
В кровь искусанные губы,
Под глазами синяки,
Да ночей без сна постылых,
Неурядиц времена…
Почесал тут пан затылок:
— Слишком высока цена…
— Но товар-то… высшей пробы
Коль умело подойти,
Он прославить точно смог бы
Вас на жизненном пути.
— Хе… подумаешь ты: «слава»!
Что мне слава? Я — богат.
А слова твои — отрава
Для девиц и нежных баб.
Что мне слава?
— Почитанье и любовь на все века.
— Эх, меняла, не читай мне
Тех моралей. Кошелька
Мне важней златая слава.
Что Пегас твой вековой?!
Захочу: табун-орава,
Хоть без крыл, но будет мой.
Понял мой меняла бедный
Спорь не спорь — один итог
Только пан попался вредный:
— Третий покажи мешок.
Что ж он мал и, вроде, рваный,
Твой последний из мешков?
— Да зачем вам, боже правый?!
Там бесценный дар богов.
Там вся совесть человечья
Свет небес, жемчУг морей…
Вам… платить за это нечем.
Попрощаемся скорей.
-Что?! — взревел тогда вельможа, —
Ты умерь-ка свою прыть!
На мое богатство можно
Этот весь базар скупить.
Ну, — пронзил менялу взглядом, —
Говори, да не спеша
Что тебе за это надо?!
— Ничего… твоя душа…
Отшатнулся пан и хохот
Тело бренное сотряс
так он пыжился и охал,
Что монокль покинул глаз.
— Ну, меняла, нету мочи
Насмешил…
Но видит: дым —
Ни менялы, ни мешочков:
Пусто место перед ним.
Огляделся пан в испуге:
-Где же ты, куда пропал?
А на небе, в синем круге
Облаков небесный бал
Из эфира слезок вешних. -
Не окутанные мглой,
Два побольше, третье меньше
Плыли тихо над землей.
2003 г.