Изгнание человека из рая происходит сейчас,
это не веха давней и подзабытой истории,
не что-то, покрытое махровой тяжелой пылью,
не что-то, о чем узнаёшь из вторых источников.
Испачканные землей беженцы покидают сады,
уходят из любых садов, приезжают в город,
и город полон познания добра и зла,
змеев и горьких лежащих на асфальте яблок.
Маленькие беженцы с большими зелеными глазами,
когда-то нагие, собиравшие рожь ладонями,
маленькие беженцы говорят врачам про свой стресс,
но покидают сады, покидают снова и снова.
Изгнание человека из рая.
Потому что рай — это сад,
в любой религии и в глазах любого ребенка,
буколический образ, тишина и огромный воздух,
человек с зелеными глазами на зеленом фоне.
Маленькие беженцы, несчастные серые люди,
бетонные люди, кирпичные люди с окнами,
маленькие беженцы покидают даже те сады,
которые могли вырастать в пределах их сердца.
И если существуют места, где хочется жить,
то места, где хочется умереть, намного важнее,
места, в которых ты останешься уже навеки,
места, которые станут твоим новым телом.
Я возвращаюсь в сад.
Я смотрю на ветви,
плачусь в эту живую земную осоку.
Я возвращаюсь в сад, я устал от яблок,
более всего похожих на огни светофора.
Маленькие беженцы остаются жаться друг к другу
в своих дорогих квартирах, в людных потоках,
остаются познавать свои шумные добро и зло,
остаются пить в клубах с юными и гибкими змеями.
Я возвращаюсь в сад,
я нашел то место,
где свет можно построить своими руками,
где лежат на траве тишина и огромный воздух.
Я возвращаюсь в рай.
Я возвращаюсь.