История настоящая,произошло это в одной семье за границей , из-за материального положения семья вынуждена была переехать жить в другое место.
Историю услышал я про сына и отца.
Попробую вам рассказать до самого конца.
Жила семья, отец и мать, сынишка-малышок.
А денег было не амбар — на жизнь совсем чуток.
Пришлось уехать в глушь страны, другой купили дом,
Попроще туфли и штаны, а транспорт вовсе хром.
Капот его был дыроват, шатались дверцы, руль.
Но кто же в этом виноват?
Поселок был далековат-
Пешком идти нельзя никак,
А денег в семье «нуль».
И каждый день отец латал старинное авто.
А рядом сын всегда стоял, смотрел на это всё:
Как папа, взявши молоток, снимал ненужный слой,
Замазывал и красил вновь автобус дряхлый свой.
Трудился каждый божий день — он уставал всегда.
Чтоб утром среди деревень вновь ездила семья.
Однажды, папин молоток взял сын и стал стучать.
Ремонт, что папа сделать смог, сынок сумел помять.
Так несмышленый мальчуган лишь подражал отцу.
Он просто папе помогал и думал: «Я расту!»
Увидев, папа зашипел (он так устал латать)
«Когда же ты, малец, успел весь труд мой поломать?»
Вмиг ярости и злобных слов обрушена стена —
Свой гнев отец сдержать не смог — по пальцам бил сынка!
Хлестнул свирепо молотком — по левой, правой — бац!
Сын крикнул, пал в траву ничком — кровь брызнула на «плац».
В висках отца набат звучит: «В больницу! Срочно! Едь!»
Мать в слезы, сын ревет навзрыд… а ручки сына — плеть.
В дороге мальчик не кричал, хотя боль, как штыки.
В бессилии тихо лишь стонал: «Па-а-ап, бо-о-льно паль-чи-ки».
Рука отцова тяжела в тот черный день была.
Он кисти сыну разломал… и жизнь из них ушла.
Два доктора в больнице той пытались их спасти.
Но не осталось ни одной у мальчика кисти.
Обратный ход автобус дал — ком в горле стал. «Подлец!» —
Себя так папа проклинал, винил, — «Плохой отец!».
Обрубки сына вёз домой в бинтах, без кистей рук,
Скорбел, рыдал своей душой: «Какой я сыну друг?»
Не мог в глаза ему глядеть. А мальчик мирно спал.
Он от наркоза отходил, проснувшись, прошептал:
«А скоро, папа, отрастут, у меня ручки, а?»
Молчал отец, что мог сказать? Здесь правда лишь одна.
«О Боже, что я натворил!» — рыдал, оставшись сед.
В слезах расплылись фонари от гнева, как послед.
Смотрел на ручки весь маршрут в доверии малышок.
И сам себе шептал урок — так, еле слышный голосок:
«Ког-да вновь ру-чки от-рас-тут…нель-зя-а-а … брать молоток…