«Пиши, — говорили они. — Пиши, пиши»,
а я понимаю: стихи мои не нужны,
Бог исподволь, сам, лишает меня любви.
«Пиши, пиши, — говорили они. — Пиши».
Я прячусь в ящик Пандоры, а он — трещит,
карабкаюсь в горы — оказываюсь в глуши,
и кто-то бормочет: «Пиши», — но вокруг ни души,
шепчу в пустоту: «Таланта меня лиши!»
И щиплет слепая, наощупь: «Пиши, пиши», —
и щупальца смерти рисуют на мне штрихи:
я к Шостаковичу — «Вирши свои заверши!»;
я к Шимановскому — «Слушай, и вновь пиши!»;
Боже ты мой!.. — «Молчи, — говорит. — Пиши,
если не ты, то кто? Вдохновения гроши —
на, подними, прожуй и еще пиши.
Больше меня, истеричка, не смей смешить».
Гильзы пустые, без пороха все стихи!
«Ты — сумасшедшая, пусть рикошетят. Пиши.
Спаянный в узел с музыкой стих в крови —
это мои „хи-хи“ на твои грехи».
«Бог, — говорю. — Прекрати! Мне подай руки,
мысли мои коротки, слезы с шелухи» —
«Неее… безнадежность — любимые мои щи.
Все говорят, и я говорю: пиши».

ПлАчу, ползу вверх, рыбью надев чешую,
тянет ко дну, плыву, но еще дышу
жабрами, душу всю выпотрошив, живу.
Нет, не живу, а пишу я — пишу, пишу.

Copyright: Маргарита Мендель, 2018
Свидетельство о публикации 118072103004