В блокадном Ленинграде роженицы отдавали свое молоко павианам из зоосада, а для мытья бегемотицы Красавицы сотрудники каждый день носили по 50 ведер воды из замерзшей Невы.
Как в блокаду спасали зоосад
Работавший во время блокады Ленинградский зоосад — это не пир во время чумы. Так, по крайней мере, считают многие, возражая оппонентам, настаивающим на том, что знаменитую бегемотицу Красавицу надо было скормить умирающим от голода детям, а не выхаживать ценой невероятных усилий едва живых сотрудников зоопарка.
«Скольких бы людей прокормила Красавица? Пятерых, десятерых? Хватило бы её мяса на неделю, ну, на две… А дальше что? Она вряд ли бы кардинально спасла чью-то жизнь. Зато она, выжив, подарила нечто большее: радость, веру в то, что жизнь продолжается. Ведь зоосад работал всю блокаду, и ленинградские дети специально приходили смотреть на неё. Хотя бы здесь они вновь учились улыбаться, — рассказывает сотрудник зоопарка Дмитрий Васильев. — Бегемотица (Васильев почему-то употребляет именно это изящное литературное название вместо общеупотребимой „бегемотихи“) Красавица была привезена в Петербургский зоосад в 1911 году. Она пережила две революции, смену хозяев зоосада, блокаду и умерла лишь в 1951 году».
Спасти Красавицу было делом, казалось бы, невероятным. И проблема была не только в огромных объёмах пищи, в которой нуждалась двухтонная гиппопотамиха. Главным было защитить её кожу, ведь водопровод не работал, а без регулярных тёплых ванн нежнейшая кожица бегемотов быстро грубеет, трескается, туда попадает инфекция, и животное умирает от сепсиса.
«Во время блокады вместо привычных 40 килограммов корма она получала 4−6 кг смеси из овощей, травы, сена и жмыха и для заполнения желудка ещё 30 кг распаренных опилок. Сотрудники зоопарка ежедневно таскали из проруби в замерзшей Неве по 50 ведер воды, грели её на обломках сгоревших по соседству, в саду Народного дома, американских горок, вручную мыли Красавицу, а потом натирали кожу жиром и камфорным маслом, — рассказывает Дмитрий Васильев. — Подвиг ли это? Не знаю. Я склонен думать, что это всё-таки была обычная работа обычных людей».
Ленинградский зоосад к началу Великой Отечественной войны имел в своей коллекции около 500 видов животных. В 1940 году ему исполнилось 75 лет, и он был настоящим культурным и научным достоянием Ленинграда. Поэтому после начала войны первым же и единственным поездом, оборудованным для перевозки животных, с берегов Невы в Казань были эвакуированы 80 самых ценных зверей: чёрный носорог Милли, тигры, чёрные пантеры, белые медведи, американский тапир. Уехали пеликаны, крупные попугаи, кенгуру, часть обезьян, рептилии. Занимавшиеся эвакуацией собирались вернуться за остальными, но не успели. Началась блокада Ленинграда.
«Один из самых страшных образов войны ленинградские дети-юннаты, помогавшие в зоосаду, увидели в августе 1941 года, — рассказывает Дмитрий Васильев. — Тогда вышел приказ убить всех крупных хищных животных. Был риск, что испугавшиеся взрывов и бомбежек тигры и львы выбегут из деревянных вольеров и ринутся на улицы Ленинграда. Будущая сотрудница зоопарка, а в 1941-м — юннат Ольга Подлесских — рассказывала, что она осознала весь ужас войны, когда в августе, привычно придя в зоосад, увидела целую гору трупов расстрелянных львов, леопардов и волков в лужах крови… По её словам, именно тогда они, дети, поняли, что война не где-то далеко, а вот она, рядом».
Дмитрий Васильев говорит, что была уничтожена коллекция хищников, численность которой превышает даже нынешнюю. Но тогда вариантов уже не было. Даже если бы звери не сбежали, прокормить бы их всё равно не удалось. Правда, они могли бы накормить других… Но об этом в августе 41-го не думали.
«Дальше было страшнее. 4 сентября 1941 года был первый обстрел Ленинграда из дальнобойных пушек. 6 сентября — первый воздушный налёт. 8 сентября во время второй бомбежки снаряды попали в зоосад, — рассказывает хранитель. — Конечно, сам зоосад немцам не был нужен, но он находился вплотную к Петропавловской крепости, на пляже которой стояли наши зенитки. Рядом — вся центральная часть Ленинграда. Поэтому бомбы падали и на зоосад, были разбиты несколько зданий с животными, кассы, юннатские комнаты, обезьянник, построенный ещё в 1911 году. Он сгорел вместе с обезьянами. Нескольким удалось убежать, их потом ловили по всему городу…».
Бомба попала и в слоновник, где с начала века жила знаменитая слониха Бетти. Васильев говорит, что нынешние рассказы о том, что её съели — не более чем легенды. «Это было начало сентября 41-го, никто о блокаде и голоде ещё не думал. Её просто похоронили на нынешней Козлиной горе», — говорят в зоопарке.
В сентябре стали заканчиваться запасы угля и нефти. В октябре в дома перестало поступать тепло и электричество, остановились все заводы, кроме работающих на оборону. В ноябре перестали ходить трамваи. В декабре замёрзли канализация и водопровод. А в зоосаде остались животные, многие из которых — тропические, нуждающиеся в тепле, воде и свете. А почти весь коллектив — и женщины, и мужчины — ушёл на фронт. Кроме того, помимо обычного человеческого сострадания к братьям меньшим, следовало помнить и о тех временах, когда неисполнение рабочей дисциплины каралось лагерями или смертью. А животные Ленинградского зоосада были государственным достоянием, материальными ценностями, и за каждое — как за служебный автомобиль или станок — сотрудник отвечал головой. Но звери продолжали погибать. Каждый труп подлежал строгой отчётности. Даже умершего оленя или птицу нельзя было скормить голодающим хищникам без акта списания-приёмки. Копытных кормили пареными и варёными опилками, небольшим хищникам добавляли рыбий жир.
Труднее всего было с хищными птицами — они отказывались есть баланду. Тогда догадались заворачивать опилки в шкурки животных, и птицы, разрывая шкуру, поедали и их.
Животные умирали не только от голода, но и от стресса. От постоянного грохота бомбёжек у них случались инфаркты, инсульты. Так умерли два тигра, медвежата… Как-то в загон с бизоном попал снаряд. Бизона не задел, но зверь от страха вырвался из ограды и рухнул в воронку. Люди стали делать мостки, доставать какие-то доски — и вытащили его оттуда.
Сотрудники зоопарка делились с подопечными всем, чем могли. И самое страшное — чем даже не могли. «Я не знаю, рассказывать ли эту историю на экскурсиях. Она действительно страшная, — задумчиво говорит Дмитрий Васильев. — В зоосаде остались три павиана-гамадрила. И вот в самую страшную зиму 1941−42 годов одна из них решает родить… „Наверху“ узнали, дали приказ: выходить детёныша любой ценой. Но у истощённой матери не было молока. Тогда обезьянёнку стали каждый день приносить молоко из ленинградского роддома, сцеженное в бутылочку. Вы догадываетесь, чьё это было молоко? И детёныш пережил блокаду». Пережили ли её те дети, которым молока не досталось, неизвестно.
В Ленинграде в эту зиму, по официальным данным, было зафиксировано 600 случаев людоедства. Съели всех домашних и уличных собак, кошек, крыс. А в зоопарке — куча мяса в виде бегемота, птиц, зверей…
«Зоосад охранялся вооружённой охраной. Я вполне допускаю, что были попытки проникновения, кражи животных и птиц. Но достоверно о них не знаю. Допускаю также, что сами сотрудники зоосада выжили, потому что было что съесть из убитых или умерших животных, — рассказывает Дмитрий Васильев. — Но для них это была работа, обычная работа. Как блокадная балерина приходила в театр, снимала валенки и танцевала, так и они кормили и выхаживали своих зверей, делали свою работу».
«Да, но театр не съешь и детей им не прокормишь. А тут, с одной стороны, умирающие от голода дети, с другой — мясо птиц и зверей…» — высказываю я свои мысли вслух.
«Зоосад работал всю блокаду, закрыт был только первой зимой 1941−42. Уже весной 1942 он стал готовиться к приёму посетителей. С осени 1942 года коллекция зоосада начинает пополняться трофеями. Бойцы привозили с передовой волков, медвежат. В парке Челюскинцев (нынешнем Удельном парке) сотрудники зоосада начали сажать огороды, все газоны тоже были отданы под выращивание зелени. 8 июля сюда пришли ленинградцы, чтобы посмотреть на оставшихся 162 животных. Все блокадные годы в зоосаде работал театр зверей дрессировщиков Раевского и Рукавишниковой „Кротон“. Они со своими медвежатами, собачками, обезьяной, лисицей, козликом устраивали спектакли в детских домах, госпиталях, радовали ребят в зоосаде. Кто измерит, скольким помогла выжить эта радость, надежда на то, что жизнь продолжается?..».
После войны 16 сотрудников зоосада были награждены медалями «За оборону Ленинграда». Люди и звери пережили одно из страшнейших событий мировой истории. В отличие от своих коллег из зоопарка Берлина или, например, Кенигсберга. Но и сейчас ни одно посещение экспозиции блокадного зоосада не обходится без вопросов современников: стоило ли сохранять жизнь бегемотицы Красавицы или новорожденного павиана, если это могло привести к чьей-то голодной смерти?..