В небольшом городке Вансе неподалеку от Ниццы есть необычная капелла — капелла Розария, или, как её ещё называют, капелла Чёток. Она построена на холме, её белый фасад светится в саду, черепица майоликовой крыши изображает синее небо с облаками. Над капеллой возвышается крест ажурной работы из металла. Имя художника Анри Матисса в нашем сознании не ассоциируется с религией, однако все в этой капелле было спроектировано по его эскизам — и работу над проектом капеллы Матисс называл «конечной целью всех трудов своей жизни».
В жизни Матисса было много женщин-натурщиц, образы которых запечатлены на его полотнах, однако некоторые из них оставили незабываемый след. Например, Лидии Делекторской — музе Матисса — обязаны Эрмитаж и Пушкинский музей графическими работами мастера: именно она передала их в дар своей родине. А Моника Буржуа, в постриге сестра Жак-Мари, помогла осуществить Матиссу проект, который стал одним из главных в его творческой судьбе.
Они познакомились в 1941 году. 72-летний художник после тяжёлой операции нуждался в сиделке, а молодая девушка из бедной семьи искала работу и хотела заниматься живописью. Ей нравились цвета его картин, но не нравился рисунок. Матиссу пришлась по душе прямолинейность барышни: она не притворялась из вежливости, что картины мэтра приводят её в восхищение.
Моника ухаживала за ним, помогая встать на ноги, а он учил её рисовать и, как только смог вернуться к работе, попросил ему позировать. Увидев свой портрет, модель пришла в ужас, но Матисс сказал: «Если бы я хотел запечатлеть реальность, я позвал бы фотографа».
В эти тяжёлые военные времена они подружились. И однажды Моника поделилась сокровенным — что решила принять постриг в одном из доминиканских монастырей. Матисс не сразу принял такое решение: он мечтал, что она станет его ученицей-художницей. Но в день принятия монашеских обетов прислал ей цветы и письмо: «Я давно хотел написать тебе, но не знал, с чего начать. Я как бы удалён сейчас из твоей жизни, хотя знаю, что не в этом дело, потому что, как и ты, я всем своим существом стремлюсь к духовному пути. Различия между моими поисками и твоими поверхностны. Я продолжаю искать в тяжёлом труде художника, но на духовной глубине мы сходимся. Ты всё ещё рисуешь? Как твоё здоровье? Береги себя и знай, что мысли мои с тобой и самая большая надежда, что ты достигнешь своей мечты».
В своих письмах ещё неопытная монахиня давала духовные советы, а Матисс отвечал:
«В конце жизни я не нуждаюсь в религиозных наставлениях. Я славил Бога всю свою жизнь тем, что делился красотой этого мира, Им созданного. Молись, попроси Бога излить на мои последние годы духовный свет, чтобы я мог прикоснуться к Нему, чтобы я мог закончить свою карьеру так, как мы все о том мечтаем, неся свет Его славы тем, кто слеп. Я благодарю тебя, необходимость отвечать заставила меня заглянуть внутрь себя и выражать вещи, которые я никогда не выражал словами».
Сестра Жак вспоминала, что как-то в один из своих визитов поделилась с художником, что в Вансе, маленьком южном городке, община сестёр от их обители не имеет часовни, где можно было бы молиться, и Матисс вдруг пообещал спроектировать часовню и помочь со строительством.
И совершенно чудесным образом строительство началось. Архитектор-монах брат Рейссинье вместе с Матиссом сделали проект. Художник обдумывал внутреннее убранство и занялся сбором средств: продавал картины, привлекал благотворителей. А ещё Матисс опасался, что священноначалие не одобрит его проект… Тогда он поехал в Париж, нашёл ученика художника Мориса Дэни аббата Пьера Кутюрье, который теперь стал поборником нового искусства в Католической Церкви, и попросил его заступничества перед Ватиканом.
Своими творческими идеями Матисс решил поделиться с Пикассо, который был для него другом и авторитетом в творчестве. И тут между ними произошёл такой диалог:
«Ты что, веришь в Бога?» — спросил Пикассо. «Да, когда я работаю, мне кажется, что Кто-то ведёт меня и помогает делать вещи более величественные, чем если бы я делал их сам», — ответил Анри.
Для Анри Матисса работа в церковном пространстве была возможностью осуществить сверхзадачу всего его творчества — «дать на ограниченном пространстве идею Беспредельного».
Для капеллы Матиссом были созданы росписи стен, цветные оконные витражи, каменный алтарь и бронзовый крест, установленный на кровле. Для совершения богослужения художник также сделал эскизы богослужебных облачений различных цветов.
Капелла совсем невелика, длина здания 15 м, а высота потолка 5 м. Стены капеллы покрыты белыми глазурованными керамическими плитками, на которые тонким чёрным контуром нанесены изображения. Святой Доминик, Богоматерь, Младенец Христос — все они предстают с пустыми овалами лиц и контурами фигур, «словно вмещающими в себя бесконечность». На восточной стене часовни изображены сцены Крестного пути Иисуса Христа: 14 остановок Христа, идущего на Голгофу, начиная с суда Пилата, кончая оплакиванием. На южной стороне помещены витражи, сделанные на сюжет Древа Жизни, «о котором в том же Апокалипсисе сказано, что оно растёт рядом с рекой воды жизни, светлой, как кристалл, и приносит двенадцать раз плоды, исцеляющие народы.»; их пространство заполнено синими и жёлтыми листьями на зелёном и голубом фоне. Чёрно-белые стены Капеллы приобретают цвет, когда на них падает дневной свет, проходящий через витражные цветные стёкла, «преображая физический свет в духовный.»
«…для меня Капелла приобретает смысл только во время службы, и я создавал её, помня о прекрасных чёрных и белых одеяниях. Когда начинается служба, раскрывается значение Капеллы в её гармонии с алтарём из серого камня Вара, на который падает отблеск витражей, — тогда моё произведение приобретает законченность».
Из воспоминаний сестры Жак: «Я видела все эскизы к „Несению Креста“ — они были прекрасны. Я думала, если бы окончательный вариант был таким! И вот настал день, когда Матисс пригласил меня в студию. На полу лежали его „Остановки на Крестном пути“. Я подумала о том, что сёстры не примут таких рисунков… Меня смущала эта крайняя простота. Одни линии и больше ничего. Но потом я подумала, что, может, такая детская картина и сможет тронуть сердца». Многие были в недоумении: что означает это простота и лаконичность линий? Матисс на это отвечал: это означает «модерн» — современно; это означает, что Господь и сегодня несёт Свой Крест…
Всё до последнего винтика: черепицу, подсвечники, светильники, стулья, вход в исповедальню он продумал так, чтобы в часовне играл свет. Художник досконально изучил технологию произведения цветного стекла, разыскивал редкие пигменты. И наконец, на Рождество 1950 года получил долгожданный подарок. Епископу Ниццы Матисс отправил такое послание: «Я передаю вам капеллу Розария доминиканских монахинь и приношу свои извинения, что из-за болезни не могу сделать этого лично. Работа над часовней потребовала более четырёх лет кропотливого труда и она — итог всей моей жизни. При всех её недостатках и недостоинствах я считаю её лучшим своим произведением. Итог жизни, целиком посвященный поиску Истины».
Сестра Жак хотела, чтобы Матисс был погребён в этой капелле, но он отказался: «Тогда бы она стала памятником моему безмерному тщеславию». Матисс был счастлив, что капелла стала местом молитвы.
«Я долгое время наслаждался светом солнца и только потом сделал попытку выразить себя через свет духа».
Он умер 3 ноября 1954 года в Ницце, пережив самые страшные события XX века и при этом сохранив любовь к жизни, к её ярким цветам и свету, к её противоречиям, в которых всегда есть место для радости и счастья. Поэт Гийом Апполинер сказал о художнике: «Если сравнивать творчество Матисса с какой-то вещью, то следовало бы выбрать апельсин: как и он, и творчество Матисса — плод сверкающего света».