О, моя милая, скажи, кто тот мерзавец,
Что твоё сердце так изранил болью?
(Стонал и плакал среди чащи ловелас,
Предчувствуя грозящую расплату) —
Письмо читая, я уже жалел беднягу.
Припомни хорошенько мой наказ:
«Не верь клянущимся любить тебя безмерно
Коварным москвичам в нарядах стильных,
Готовым убежать в любой момент
В трущобы с саркастической ухмылкой,
А верь лишь мне и слушай своё сердце,
Что, выбивая чёткий мерный ритм
Всего пять слов твердило непрестанно:
Любимый Алекс — свет моих молитв!»