8 мая 1945 года… Весна… В воздухе, к весенним звукам и запахам, которые обычно знаменуют собой торжество весны над зимой, победы добра над злом, примешивается ещё один запах — аромат кружащий головы всем подряд — и старым, и малым — торжество Победы над фашистской Германией…

Село Свиридово, его вторая часть, что в Тульской области… Здесь, тоже живут ожиданием, этой, самой главной и важной, новости, которую с радостью узнают от кого угодно, только не от почтальона… Ему, как прокажённому, многие стараются не попадаться на глаза, потому, как неизвестно что вынет он из своей сумки: солдатский ли треуголиник, от которого душа запоёт и взовьётся ввысь жаворонком, или казенный конверт, со словами: «Ваш муж…» и рухнет на землю небесый свод и расколется, на черные, словно, могильные камни, и падёт на головы вдов, осиротевших матерей, отцов и детей едкой траурной пылью.
В семье бывшего председателя колхоза Василия Павловича Осипова почтальона уже не ждут и не боятся. Старший сын, танкист Александр Васильевич Осипов, погиб в 1943-м, при форсировании Днепра — пал смертью героя, на глазах у односельчан, воевавших в одном, с ним, воинском подразделении — где и был похоронен в братской могиле.
Бывшего, потому, как комиссован Василий Павлович по страшной контузии, невероятному нервному расстройству и такому физическому состоянию, что выражаясь языком обыкновенным и простым, пришёл домой, чтобы умереть в родных стенах. Но, на этом скорби дома Осиповых не заканчиваются, потому, как забирает Смерть ещё одну дань — доживает последние дни свои, так и не оправившаяся от болезней и простуд, полученных осенью 41-го, при рытье окопов, на подступах к Москве, старшая дочь, красавица Лёля.
Умирает Василий Павлович тяжело, временами впадая, то в полное беспамятство, то в нервные припадки, когда не сознавая действительности, крушит он вкруг себя всё подряд, заставляя в страхе прятаться по углам 4-х летнюю Анютку и 11-ти летнюю Варюшку, младших дочерей, своих… В моменты проясненного сознания, он, испытывая чувство горькой вины перед детьми, пытается хоть, как-то ее загладить и очень ласково и нежно просит своих пичужек: «Ну-ка, девоньки, принесите-ка, папке, водички…» Если Варюшка дома, то воду приносит она… Девчушка помнит того отца, каким он был до войны — веселым, добрым, сильным и красивым, и заслышав знакомые интонации в таком родном, но, почти забытом голосе, берёт кружку, и зачерпнув из ведра родниковой воды, принесённой из ключа младшим из сыновей, Иваном, единственным мужчиной из семьи, кого пощадила война, и который работает на железной дороге помощником машиниста в свои неполные 17-ть, смело протягивает кружку отцу… Но если Варюшки дома нет, то и лекарство, и воду, приходится подавать крохотной Анютке, а она, в свои неполные четыре года не всегда понимает, что происходит, и почему это больной папа то, такой, тихий, родной и ласковый, а то такой, что, даже, бояться страшно… Но всё равно, берёт она своими тоненькими, прозрачными, «испитыми» войной ручонками, кружку, и дрожа от страха, подаёт отцу, слыша тихий шепот Лели: «Не бойся, Нюрочка, не бойся…» — громко она не может, говорить громче нет сил… Да и нельзя, всё в доме делается, почти, неслышно, потому, как нервный срыв у отца могло спровоцировать любое громкое слово, или стук, либо резкий и шумный жест… Но, только, кому, и с каких радостей шуметь и веселиться, коли в доме два медленно умирающих, самых близких, тебе, человека. А что можно поделать, если нет ни лекарств, ни нормальной, достойной, людей, еды… И взять — негде… Война…
И Матрена Константиновна, жена и мать семейства от зари до зари — в поле… Ни лошадей, ни мужиков… А страна, она требует: «Всё — для фронта, всё — для Победы…»
Но, придя домой вчера вечером, и заглянув, за печку, к дочери, та дремала, погрузившись в тяжёлое полузабытьё, а потом и к мужу, Матрена заметила, что он не спит, а смотрит на нее широко открытыми, полными слёз, глазами. Присев на самый краешек постели, она взяла исхудавшую жилистую руку мужа в свои шершавые натруженные ладони и услышала слова его, оказавшиеся самыми последними, в его жизни: «Умираю я мать, но перед смертью, очень бы мне знать хотелось — за что умер я и мои дети?» Произнеся их, впал он в беспамятство, и умер, не приходя в сознание, на следующий день, 8 мая 1945 года, в день капитуляции гитлеровской Германии. В день похорон отца ушла в мир иной и старшая дочь Лёля — Елена Васильевна Осипова…

Семья наша заплатила свою дань Победе, пожертвовав на ее алтарь три жизни — мужа и отца, старшего сына, старшей дочери… Много это или мало, судить не мне. По земле шёл май 45-го года…