Мы прах. Мы явный прах.
В буквальном смысле пыль земли,
а также след в пыли. Мы мел
руин, щепа сухих древес,
морской песок и след в песке,
утиль музеев и настенный мох
пещер. Мы алебастр и тальк.
И та мука, что лик паяца белит.
И опилки закулисных стойл.
А также прочий арсенал
сыпучей всячины,
без коей шапито не шапито.
Мы несомненный прах.
Мы порох, что столетьями
лежит себе и ждёт —
ну разве что случайности,
поскольку в тайники,
где спрятан он, ни светлый эльф,
ни чёрный гном пути
не сыщет. Мы нагар и накипь,
зола и сажа мастерских,
густой на гробовой плите
нарост, налёт — убрав его,
прочтёшь слова: навек,
навек, навек, ушла, ушла,
ушла, любовь, любовь, любовь…
Мы несравненный прах.
Мы важный пепел, знатная
руда… Какой, не правда ли,
высокий стиль? Мы пыль,
но если мы не соль земли,
то кто же соль земли?
Once in our lives
let us drink to our wives
though their numbers be but small.
Heaven take the best
and let devil take the rest.
So we shall get rid of them all.
To this hearty wish
let each man take his dish
and drink drink till he falls.