В последнее время очень часто я сталкиваюсь с интересным явлением: большинство людей, оказывается, совсем не видят разницы между вседозволенностью и границами.

Ярким примером этого для меня стал рассказ одной девушки на Фейсбуке, как она съездила в Скандинавию и была очень впечатлена отношением к детям. Довольно радостно сообщалось, что там «господствует полная вседозволенность», а дальше — рассказ о том, как трепетно и с уважением в Дании относятся к детям.

Но разве уважение к детям — это вседозволенность? Ведь на самом деле рассказ был о том, как много делается для детей, как много у них возможностей. И ещё — как мало действительно ненужных ограничений. Рассказ о том, что перед тем, как запретить что-то, взрослые по-настоящему думают, почему это нельзя. И если для «нельзя» есть разумные причины, значит, да — нельзя.

Вседозволенность — это совсем не так.

Вседозволенность — это когда вы удовлетворяете любые сиюминутные желания ребенка просто чтобы не расстраивать его в данный момент, а не потому, что нет реальных аргументов «против». Это когда вы в гостях даёте ему ещё одно пирожное, чтобы не сказать страшное «нет», но при этом знаете, что дома его будет тошнить.

Вседозволенность — это то, что причиняет ему вред. Не прямо сейчас, а чуть-чуть попозже. Или сильно попозже. Т. е. ему всё равно будет плохо, а у вас все равно будут проблемы, но отсроченно. Таким образом вы пытаетесь облегчить жизнь, но в результате она совсем не облегчается ни для ребенка, ни для вас. Потому что в конце концов вы вымотаны бесконечным проблемами то с характером, то со здоровьем ребенка, а ребенок измучен необходимостью принимать решения в возрасте, когда он ещё не готов к этому никоим образом.

Да-да, вседозволенность — это когда именно он, а не вы, принимает решения. Он отлично чувствует вас, он ощущает вашу нерешительность, он понимает, что на вас нельзя положиться, вы не тверды. Значит, придется принять решение самому. Такие решения дорого обходятся в дальнейшем, причем и родителями, и детям.

Вседозволенность, на мой взгляд, обычно возникает по двум причинам (я не беру в расчет людей с психическими отклонениями):

1) От непонимания, что делать с ребенком («о боже, он плачет, плачет, как его успокоить?! Что ты хотел? Вот, на, возьми!») Это обычно происходит из-за незрелости родителей. Именно тогда запрещают или, наоборот, позволяют;

2) От желания отыграть на ребенке свое тяжёлое детство («меня били, унижали и не считали за человека — своему ребенку я дам все, чего не было у меня, и даже больше»).

Разумеется, вариантов на самом деле далеко не два, но каждый человек — это частный, особый случай. Каждого не опишешь, приходится обобщать. Пожалуй, все мы так или иначе скатываемся в какой-то из этих двух сценариев, кто-то больше, кто-то меньше.

…Когда я говорю, что моему ребенку можно почти все, большинство читает это как «моему ребенку можно все». Однако слово «почти» — оно довольно большое. Там, где «почти» — граница. А за ней — «нельзя». «Нельзя» обдуманное и обоснованное.

Конечно, определить, что такое границы, сложно. Потому что у всех они свои собственные.

Как привить ребенку понимание, где находятся его границы? Никак. Нужно, чтобы родители осознавали свои границы — тогда они будут и у ребенка. Это та же история, что и с вопросом «как правильно воспитать?» Никак. Вы живёте и показываете ему на своем примере, что хорошо, а что плохо.

Если вы идете с ним по улицу и бросаете на пол фантики из-под конфет, то он будет уверен, что так можно. Даже если вы скажете, что нельзя. Ведь вы же делаете — значит, можно.

Если вы говорите, что воровать нехорошо, а сами тащите канцтовары с работы, значит, слегка подворовывать всё-таки можно.

Если вы говорите, что сигареты — зло, и тут же с лицом мученика идете курить, значит, не такое уж это и зло.

Если я не позволяю себя царапать, кусать, бить, и, соответственно, не царапаю, не кусаю и не бью своего сына, то велика вероятность того, что он вырастет с этим знанием: никого не бьёт он, никто не бьёт его.

Если я стою на светофоре и жду, когда загорится зелёный, даже тогда, когда на дороге нет ни одной машины, а из-под носа уходит мой трамвай, значит, есть надежда, что и мой ребенок вырастет со знанием, что есть правила, которые нужно соблюдать.

Границы — это то, что дарит ребенку спокойствие и уверенность. Они просто не должны быть слишком узкими. Разумные пределы во всем — вот золотое правило.

Пример? Да, конечно: Денису дома можно залезать на обеденный стол. Там интересно: высоко, можно бросать с него что-то, на стене выключатель, и лампа ещё висит — много интересного, в общем. Однако я немного растерялась, когда обнаружила, что Денис хочет залезать на все столы, которые встречаются на его пути — в том числе в ресторанах или в гостях. В моей картине мира ребенок на столе в ресторане — это, как минимум, странно. Или, например, чужой ребенок на моем обеденном столе — тоже абсолютно не восторг.

Поэтому Денису запрещено залезать на столы в общественных местах или в гостях. Он регулярно порывается, конечно, но каждый раз слышит, что «залезать на стол можно только дома». Ему, конечно, не нравится такая постановка вопроса. Но увы, такова жизнь. Постепенно он рвется на чужие столы все реже и реже. .А кто-то и на домашний стол залезать не разрешает — можно и так, если неприятно. Значит, у этого человека границы чуть уже. Но они есть, и это уже хорошо.

В общем, границы и вседозволенность — материи жуть какие тонкие, так сразу и не соберёшь все в кучу. Но я продолжу собирать…