Я желаю тебе, послушай, ясных мыслей, живого сердца, И банальнейших до предела тёплых рук и прямых дорог, Я желаю тебе, послушай, столько радости, чтоб согреться От её золотого света, когда боль перейдёт порог.

Я желаю тебе, мой ясный, столько времени, чтобы сделать Всё, о чём так давно мечталось; столько времени, чтобы жить Так, как хочешь себе позволить; чтобы сила не оскудела. Я желаю тебе смиренья, чтобы вдруг не измучил быт.

Я желаю тебе свободы от своих же дрянных сомнений -Всё исполнится, всё свершится, только главное — не попасть В паутину бездумных действий и бессмысленных уточнений, Для чего, мол, всё это нужно — ты ведь сам себе царь и власть.

Я желаю тебе постигнуть мастерство поддержанья пауз; Отказаться от пустословья и в себе не лелеять злость. Я желаю тебе, послушай, я желаю, мой милый Фауст, Чтобы всё, к чему ты стремишься, оправдалось, пришло, сбылось

У меня в запасе есть наш февраль.
И большое-большое-большое сердце.
Мне его в твои руки отдать не жаль.
Ты в нём можешь жить и им можешь греться.
А оно не иссякнет — оно без дна.
Ныряй с головой в него. В нём таится:
Бескрайнее поле степного льна,
Колодец глубокий с живой водицей,
Огромное небо и хвойный лес.
В лесу — как в ковчеге — всего по паре.
И даже по паре всех тех существ,
О которых доселе еще не знали.

Еще в моём сердце всегда уют
… показать весь текст …

Море, пойми, этот город меня сожрёт. Любой другой город? -тоже заточен зуб. Птицы, ещё не окончившие полёт, в последний момент решают лететь на юг.

Знаю, что где б мы ни были, ночь темна, а если на улице пасмурно -будет дождь. Не важно, какая область или страна: правда останется правдой, а ложью — ложь.

Небо повсюду цвета твоих очей, в любой точке мира нас наблюдает Бог.

Я говорю, ты делаешься синей, смотришь в меня и прибоем шумишь у ног.

Магия этих чертовых редких встреч — никому непонятный, сложный, дурной сценарий. Я пытаюсь бессильно тебя из себя извлечь, как куски лобового из кожи после аварии.

Я узнала, что ямка над верхней губой называется просто — фильтрум. Моя память лишилась щадящих фильтров. И я помню, как мы познакомились той зимой.

Я постепенно лишаюсь мистерии рифмы. Моя пьяная муза уснула за старым роялем. А кто мы с тобою? Басня? Верлибр? Миф мы? Какие поэты-писатели нас ваяли?

А фильтрум — всего лишь касание ангельских пальцев, если поверить словам «Господина Никто». Я не желаю помнить, что было «ДО». И я не желаю знать, всё что будет «ПОСЛЕ».

Открываешь глаза, а за дверью — май.
Остаётся не спать по ночам и думать:
Всё, что вокруг, далеко не рай.

Но, Господи-Боже-мой, год минул ведь.

Сколько прошло,
утекло воды,
Сколько развеяно пеплом с крыши,
Сколько бессмысленной ерунды
Когда-то казалось мне даром свыше.

Все эти люди, к которым шла
Не то чтоб с молитвой, но с чистым сердцем,
… показать весь текст …