Бессмысленно драться с холодом, когда ты совсем один.
Оставь свою голову в комнате, безбашенным прочь иди.
Увидишь на улице нищего — кинь сердце в раскрытый кошель,
пусть греет ладони над пышущей, сгорающей плотью твоей.
Ступай босиком и насвистывай, смеясь, беззаботно пляши.
Бежать от погоды бессмысленно, не вытравив грусть из души.
А что безнадёжнее прочего — так верить в несбывшийся март.
По воле небесного зодчего здесь снегом укрыт каждый ярд.
Звенят в рамах стёкла оконные под натиском нордов-ветров.
Оставь свои принципы в комнате, шагай по следам поездов.
Пока город старый и крохотный, шумит, как сосед пьяный в хлам,
кричи, завывай свою проповедь, забравшись на башенный кран.
Ликуй и ныряй в это снежное, взахлёб упивайся тоской,
не майся с бессмысленной нежностью озябшей своею рукой.
Ведь ты всё равно её выронишь, упустишь из пальцев на пол,
не мучайся с этаким выродком, будь чист, беззаботен и гол.
Куда целоваться и ластиться, раз рот превратился в ледник?
Стирай всё ненужное ластиком. Не стёртое — тотчас в тайник.
И нет за границей грядущего. Не верь, не спасёт автостоп.
Нет смысла лупить вездесущее, лишь сам расшибёшь себе лоб.
И если заметишь неладное — не сможешь вдохнуть кислород,
отбрось чувство ужаса стадное, (но двинь от железных ворот,
не то ненароком прицепишься, прилипнешь, что не оторвут).
Но прежде — проверь свою целостность, лодыжки избавив от пут.
Иди вечным странником, юношей, седым от всесильных снегов,
танцуй с чаровницами-вьюгами, с ветрами пой песни без слов.
Запомни одно, но бесспорное, пиши на застывшем стекле:
нет смысла сражаться с тем холодом, который живёт в тебе.