третий день тишина эпатирует слух, и невольно
диким зверем ловлю каждый децл ее колебаний.
я боюсь к ней привыкнуть. я — воин, родная, я — воин.
и хочу к ней привыкнуть, вернуться к тебе утром ранним
в наш хрущевский домишко с забывшим ремонты подъездом.
помнишь, как мы с тобою с соседями сверху ругались
из-за их пацанов, неуёмно скакавших? эх, если б
мне вернуться сейчас, их возню я бы слушал за радость.
ко всему привыкаешь: к разрухе, бомбежкам, обстрелам…
обрастаешь, как врач, скептицизмом к болезням и смерти.
притупляется цвет, разделившись на черный и белый,
словно спишь иль живешь на другой неизвестной планете.
я проспал больше суток. сон лечит, затянуты раны.
чем длинней тишина, тем сильнее желание крикнуть.
в ней рождаются мысли о мире, но рано. вдруг рано?
потому я боюсь к ней привыкнуть и жажду привыкнуть.