Семья имеет смысл только в том случае, если она выполняет роль самого спокойного и безопасного места в мире. Для огромного числа людей семья — это самое токсичное место в мире, куда не хочется возвращаться потому, что там находятся люди, не желающие регулировать себя и свои потребности, а ожидающие, что другие должны их питать и решать их проблемы. Любовь может существовать только в свободе.

Чем жестче я стала фильтровать, с кем я общаюсь, а с кем нет, тем больше стала любить людей. Когда дистанция выбрана верно, нет поводов страдать от чужих недостатков и своих реакций на них.

Многим для того, чтобы перестать мучиться и начать жить, для начала необходимо перестать прикидываться взрослыми и умными, и признать себя ребенком, а уж затем себя растить.

Доверие — это не слепая вера в то, что меня не обидят.
Это, во-первых, вера в свою способность справиться с последствиями своей открытости;
во-вторых, смелость быть открытым;
в-третьих, приглашение другого на этот уровень взаимодействия.
Никто не может нам создать условий, в которых мы можем быть открыты и в безопасности. Мы сами отвечаем за то, как мы справимся с опасностью. И никто не может нам гарантировать, что мы не будем ранены. Но если избегать ранений — будете сидеть в раковине и дышать спёртым воздухом. Риск быть открытым награждается живостью и свободой движений, энергией и свежим ветром.
Да и на смертном одре будет, что вспомнить.

Если вам лгут в отношениях любовных или дружеских, не надо никого прижимать к стенке доказательствами. Сделайте выводы и примите свои решения.
Прижимая к стенке, вы пытаетесь впарить другому собственную ответственность в том, как ВАМ быть с ложью и лжецом.
Ложь — это способ защиты. От чего и кого, и зачем, и почему нельзя иначе — это иногда и сам он не знает, а если знает — значит на то у него есть основания.
Прижимая к стенке, вы становитесь гестаповцем.
Не доверяете — не доверяйте с чистой совестью.