Мой зимний Санкт-Петербург

Сияет солнце над Дворцовой,
На елях — посиневший снег,
Спас-на-Крови стоит… как новый —
Мой Питер, двадцать первый век.
Исаакий манит светом дальним,
Искрит трамвайная дуга,
Покрылись бисером хрустальным
Невы замёрзшей берега.

Блестит на солнце позолота
Дворцов и тысяч куполов,
И выстрел с каменного форта…
Прекрасен славный град Петров.
Мигает мрамор на Галерной,
Брильянтовый сосулек свет,
И кажется, что во Вселенной
Земли прекраснее и нет.

«Какая прелесть!» — мог подумать
Читатель… Всё без дураков.
Но это был, Вы мне простите,
Один из редкостных деньков.
«Мой друг, наверно, Вы нам льстите, —
Сказал бы питерец любой, —
Такого солнца, извините,
Мы месяцами ждём с мольбой».

Хрусталь, друзья, на счастье бьётся, —
То свадеб радостных венец,
А нам… сосулек звон даётся,
И сказки солнечной конец.
С Кронштадта шторм идёт балтийский,
Надулась Невская Губа,
Позёмка к нам летит с Английской,
И потемнели все дома.

Гудят Ростральные колонны,
Стеною сыплет мелкий снег,
В Казанском слёзы льют иконы…
Мой Питер. Двадцать первый век.
В лицо пурга бьёт страшной силы,
Стою у мира на краю,
Теперь тебя, мой город милый,
Я, без сомненья, узнаю.