В пыли, на берегу кувшин,
Очнулся в нём от дрёмы джин.
Веками в темноте лежал,
Кому-нибудь служить желал.
Жизнь пролетала мимо джина,
Когда он был на дне кувшина.
И знал, что золотой сосуд,
Веками ветры стерегут,
Давно, погас кальян у джина.
Чтоб выбраться — нужна причина.
Но, кто-то вдруг, кувшин толкнул,
Потом, от пыли отряхнул.
Смеялась рыжая дивчина.
Медь в волосах, в глазах лучина.
Джин, свет не видел много лет.
Вдруг, этот сказочный сюжет.
В красивом платьице из ситца,
А пыль веков в лучах искрится.
Ей ли не знать, что в джине сила,
и тут она, смекнув, спросила:
— Хочу я петь, ну как Лолита,
Всё сделай тихо, шито-крыто.
Ещё в подарок: жениха,
Машину, золото, меха.
— Я старым стал, и нет азарта,
Базарный день в Багдаде завтра.
Я лишь недавно из глубин,
А в кувшине совсем один.
Могу сюда прислать Синдбада,
Халифа от Шахерезады,
Есть друг старинный — Насреддин,
Хозяин лампы — Аладдин.
Пропела рыжая: — Не надо,
Соперниц как Шахерезада,
Не из пустыни, и степей,
Славяне как-то мне родней.
Запросы словно королевы!
Боялся он напора девы
-Тогда прощай — сказал ей джин,
-Уж лучше я назад, в кувшин.
Лидия Скрипкина