Английский юмор имеет резко выраженный национальный колорит, который не всем иностранцам понятен. Но и русский юмор тоже не всем понятен. В Англии на шутки не обижаются, мало того, реакция на шутку может оказаться проверкой, так сказать, «на прочность»: стоит ли иметь с вами партнерские отношения.
Обычная дружеская беседа по-английски похожа на обмен высказываниями, в ходе которого собеседник подхватывает мысль и продолжает шутку. Чтобы участтвовать в такой беседе, нужно родиться в Англии, Это как вшитый код, передаваемый только с молоком матери. Поэтому и говорят, что
рассказывая английский анекдот, ощущаешь чувство лёгкого превосходства, слушая английский анекдот, ощущаешь чувство лёгкой неполноценности…
Вальтер Скотт был добродушным человеком и ценил хорошую шутку, особенно любил рассказывать каждому новому знакомому грубоватые народные анекдоты. Например, такие:
Два джентльмена состязались в том, кто лучше зарифмует свою фамилию. Первый сказал: «Я, Джон Мактрой,/ Спал с твоей сестрой». — «Неправда!» — возразил второй. «Зато в рифму», — ответил первый. Второй в свою очередь сказал: «Я, Джордж Грин,/ Спал с твоей женой». «Не в рифму!», — обрадовался победитель состязания Джон. «Зато правда», — утешил себя Джордж.
***
Старый фермер через месяц после смерти жены попросил объявить в церкви о его предстоящем венчании с новой подружкой. «Какое венчание, Джон, — поразился священник, — твоя жена, бедняжка, еще остыть не успела в могиле!» — «Чего там, сэр, пусть вас это не тревожит. Вы, главное дело, про меня объявите, а уж до венчания она, глядишь, в самый раз и остынет».
***
Рассказывая гостям о происхождении шотландских баронов, Вальтер Скотт не упускал случая поведать об одном паромщике, который однажды перевозил королеву Марию Стюарт со свитой. Неожиданно произошел конфуз: королева, что называется, пустила ветры; но паромщик, не растерявшись, спас честь ее величества, извинившись от своего лица перед лордами. Благодарная королева тут же, на пароме, произвела его в бароны. Таково происхождение баронского рода Кинкливен.
Другой англичанин, не менее знаменитый, чем Вальтер Скотт, победитель Наполеона при Ватерлоо (1815 г.) и двадцать восьмой премьер-министр Англии, «железный» герцог Веллингтон, тоже любил юмор. Родился герцог в Дублине (Ирландия), но в английской семье и получил чисто английское воспитание.
Внешне он был воплощённым английским джентльменом и пользовался в Британии большой популярностью. И не только как победитель крупных военных сражений, но как человек безупречной внешности.
Умение герцога одеваться вошло в британскую моду: высокий стройный силуэт, роскошный мундир, белые брюки и черная шляпа стали очень популярны. За безупречную манеру одеваться офицеры так и прозвали его — «Красавчик». Но за безупречной внешностью и железной невозмутимостью скрывалось потрясающее чувство юмора.
Его ирландское происхождение часто служило предметом пересудов и бестактных вопросов, которые задевали Веллингтона, так как, хотя он и родился в Дублине, но в чистокровной английской семье. И вот однажды на вопрос, кто же он, ирландец или англичанин, герцог язвительно заметил: «По-вашему, если б я родился в конюшне, то был бы лошадью?»
Будучи храбрым и хладнокровным человеком, он, как полководец, считал нужным охлаждать неуместную пылкость своих подчиненных. И делал это порой двумя-тремя словами. Как-то во время войны с французами в Испании ему представили новичков — группу молодых офицеров, еще необстрелянных и неопытных, но чрезвычайно горячих и рвущихся в бой. «Не знаю, какое впечатление они произведут на врага, — сухо заметил Веллингтон, — но меня они пугают».
***
Как-то в Венской опере Веллингтон слушал Бетховена. Исполнялась «Битва при Витории», каковое произведение великий композитор украсил звуками, имитирующими грохот орудий и шум битвы. После концерта русский посланник поинтересовался у Веллингтона, была ли музыка похожа на настоящее сражение. «Бог мой, конечно нет, — ответил герцог, — иначе я бы первым убежал оттуда».
***
Читая современных ему историков, описывающих сражение при Ватерлоо, Веллингтон частенько приговаривал: «Я начинаю сомневаться, а был ли я там на самом деле».