«Ноябрьские» выдались особенные. Столбик термометра опустился ниже отметки «минус двадцать». На Надежде — дерматиновые полусапожки и полушубок «из чебурашки». Мария, женщина лет пятидесяти, дожидаясь попутной легковушки из скита до города, затолкала Надю в храм: «Погрейся». Она призывно помахала со ступенек мужу-инвалиду, но тот не успел: неожиданно быстрым, подпрыгивающим шагом в храм вошёл отец Пётр, за ним почти весь женский монастырь.
Двери храма закрылись. Надя неосознанно попятилась и оказалась в тени, под лесами. Монастырь недавно стали восстанавливать, в храме штукатурили стены. Попадаться на глаза строгому архимандриту не хотелось. Пока она думала, как поступить, сёстры выстроились в шеренгу, их было около тридцати. Начался «разбор полётов». Сёстры стояли к ней лицом, многие видели её. Почему промолчали, не сказали о ней духовнику, она не знала. Отец Пётр «отчитал» почти каждую. Надя видела, что многие «матушки» моложе её. Были очень красивые, были и неказистые, долговязые.
Отец Пётр замолчал… Вдруг, голос его дрогнул:
— Милые мои девочки… Я готов каждой из вас в ножки поклониться. Вы презрели мир, с его радостями и соблазнами, ради Господа Нашего Иисуса Христа. Кое-кого из вас родные даже пробовали упечь в психушки. Но вы вверили свои души мне, недостойному рабу Божьему. Молю Бога, чтобы стать достойным вас…
А потом… Потом он стал доставать из своих необъятных карманов конфеты и раздавать их «матушкам»… Одна из них, выходя, сунула свою конфету Наде.
Надежда ехала из Задонска с огромным разочарованием. Она заканчивала ВУЗ. Хотелось работать, выйти замуж, нарожать детей и всего-всего. А у неё не было даже жилья. Лихие девяностые. В душе — пустота и ощущение, что тебя обложили. Йога, Рерихи, мормоны… и православный храм, где один священник посоветовал ей съездить к старцу, в Задонск, вернее, в скит возле Задонска. А что там? Голод, холод, тяжёлый труд да старый архимандрит…
Приехала в свою общагу с твёрдой уверенностью, что в храм больше ни ногой. И… накатала отцу Петру письмо, какая она и какой он в её глазах. Через недели две, к её удивлению, пришёл ответ: «Возлюбленное моё чадо!..» И далее — что ей делать, чтобы не было состояния «хоть в петлю лезь». Соседка, намазывая батон вареньем и давая ей откусить, многозначительно произнесла: «Надо в жизни всё попробовать».
… Надежда Андреевна стоит в храме женского Преображенского монастыря. Разменян пятый десяток. Было в жизни много и разного. Её дети-подростки покупают себе в лавке молитвословы.
— Теперь машина есть, можем чаще здесь бывать, — говорит муж.
В храме отошла литургия. Тихо. А во рту почему-то вкус той самой конфеты…