«Никогда не окрыляйте людей, если не собираетесь с ними в небо»

-- Да промойте ей желудо-о-ок, -- уже не кричала, а стонала Лиза, сидя на своей кровати и раскачиваясь из стороны в сторону, глядя на серое лицо Алёнки в обрамлении чёрных кудрей. Хрупкое тельце хохлушки ещё вздрагивало в судорогах. Глаза уже закатились, губы оставались странно-алыми.
Над кроватью стоял молодой дежурный врач, растерянно смотрел на Лизу и, как бы убеждая её, повторял:
-- А вдруг это от ДЦП…
…
Он — ведущий инженер НИИ химии, женат, двое лапочек-дочек. Ему под сорок. Душа компании… Там, где он появляется, становится шумно и весело. У него парез ноги. Но это не мешает ему оказываться почти сразу в нескольких местах.
Алёнка из-под Донецка. Красавица-украинка двадцати семи лет. Здесь, в городской клинической больнице Москвы она уже два месяца. За это время она научилась сидеть и даже стоять у шведской стенки до счёта 37…
Чтоб окончательно не сдуреть от больничной обстановки, поскольку лечение было длительным, кое-кто лежал здесь до полугода, 32 обитателя этого необычного отделения устраивали себе праздники. В самую большую палату вносили 2−3 стола, сдвигали кровати, свозились колясочники, и опустошались подчистую 2 холодильника отделения.
Он всегда был рядом с Алёнкой. Кормил её из своих рук, помогал сесть поудобнее, менял положение затекавших ног…
В больнице он лежал не долго -- работа, семья… После выписки регулярно, два раза в неделю, он появлялся в отделении с букетом цветов и огромным тортом, чтоб хватало на всех.
Лиза выходила из палаты, оставляя его наедине с Алёнкой. Но в последний раз, что-то ей понадобилось в палате. Лиза вошла. Алёнка лежала на кровати, он сидел рядом, держа в руках её ладошку.
-- У меня сегодня очень болит голова… Налей водички и накапай вон из того пузырька…
-- А что за лекарство такое? Почему без надписи?
-- Ты же знаешь, у меня брат врач. Мне помогает. Но не всем надо это знать…
Он исполнил просьбу. Отсчитал нужное количество капель. Алёнка как-то быстро уснула. Он чмокнул её в щеку.
-- Лиз, ну, пошёл я. В субботу зайду…
Он, как всегда, раздавая всем по пути шутки и комплименты, дошёл до поста, почему-то не замечая странных на него взглядов. От обрушившейся новости присел, обмяк, побледнел и, не говоря ни слова, поспешил к лифту… Лиза глядела вслед, а в ушах звучал голос методистки Лёвушкиной «Тридцать семь, тридцать семь, тридцать семь…»