Батя под катком системы

Вторую Мировую войну Никифор Захарович Коляда встретил опытным солдатом: за его плечами была и Первая мировая, и гражданская войны. В силу возраста (а ему было 50 лет), мужчина не подлежал призыву. Однако он сам попросился на фронт. Вскоре Коляда возглавил партизанские соединения на Смоленщине. Сослуживцы его уважали и боялись, называя Батей. Но именно высокий авторитет и стал главной бедой Никифора Захаровича.

Командир по призванию

Военный путь Никифора Захаровича начался рано — пороха он понюхал еще во время Первой Мировой войны. А когда в Российской империи началась революция, выбрал сторону большевиков. В 26 лет он стал председателем полкового комитета. Так получилось, что основный его противником в братоубийственной войне стали отряды Петлюры. Именно за большевистскую агитацию Никифора посадили за решётку. Но долго он там не просидел — сумел сбежать. И в Подольской губернии сколотив партизанский отряд, стал бороться за укрепление силы большевиков.

По мере продвижения новой власти, Никифор оказался на Дальнем Востоке. Его поставили заместителем партизанских отрядов и приняли в Военный совет Приморья. Когда победа была одержана, его назначили начальником Приморской рабоче-крестьянской милицией. Затем Никифор окончил восточный факультет Дальневосточного университета.

Чем бы не занимался Коляда, какую бы должность он не занимал, все и всегда говорили о нём только хорошее. На военном поприще Никифор Захарович сумел продемонстрировать свои отличные способности в организации и командовании. В мирное время — стал отличным начальником, умеющим понимать своих подчиненных.

Сегодня герой, завтра — репрессированный

Когда грянула Вторая Мировая, Никифор Захарович и не подумал отсиживаться в тылу. Хотя возраст и должность это позволяли. Он отправился в военкомат и заявил, что его опыт необходим СССР. Спорить с ним не стали.

Учитывая навыки Никифора, его отправили в Смоленщину для организации партизанского движения. Там он быстро сумел сколотить несколько отрядов и навязать немцам упорное сопротивление. Лишь за апрель-май Батя, как его называли партизаны, сумел силами своих подопечных освободить более двух сотен населенных пунктов и уничтожить порядка двух тысяч немцев. Такие героические деяния не могли остаться в стороне. И уже в сентябре все того же 1942 года Никифор Захарович удостоился ордена Ленина. А потом…

Вскоре после вручения награды и отъезда журналистов «Комсомольской правды», Батя совершил промах, оказавшийся роковым. Под давлением превосходящих сил противника партизаны Никифора Захаровича вышли в советский тыл, не получив для этого специального разрешения. Формально Батя нарушил приказ Центрального штаба партизанского движения. И за него, что называется, взялись. Никифора Захаровича арестовали, обвинив в невыполнении боевого задания. Началось разбирательство. Итог — характеристика, мало соответствующая реальности: «За время нахождения в партизанских отрядах (июнь — сентябрь 1942 года) бывший командир отрядов Коляда проявил себя исключительно с отрицательной стороны.

Поставленные перед Колядой задачи не допускать переброски живой силы, техники, боеприпасов по большаку Смоленск — Духовщина — Белый по существу не выполнялись, если не брать отдельные малозначительные операции. Противник этот большак использовал почти беспрепятственно, чем укрепил свой участок фронта в районе Белый, Ржев, Сычевка".

Вообще, под эту «статью» можно было подогнать чуть ли не все партизанские объединения, но пострадал лишь Батя. Почему? Ответ прост, как две копейки: он стал неудобен власти и конкретно нескольким людям.

Никифор Захарович «прописался» в партии ещё в 1920 году, но относился к ней, скажем так, своеобразно. Поэтому во время войны с немцами часто игнорировал указания руководства, действуя на своё усмотрение. Такой подход впечатлял подчинённых и местное население Смоленщины, но очень не нравился вышестоящим военным. Да и с представителями Политбюро он не особо церемонился, когда речь заходила о действиях на подконтрольной территории: «Листовки, разбрасываемые обкомом, не имеют значения. Партийные органы себя дискредитировали. Отступление, эвакуация и т. д. подорвали веру народа в партийный орган. Сейчас надо разбрасывать листовки от имени лиц, завоевавших у народа уважение своей борьбой. Мои листовки, за моей подписью, в Смоленской области могли бы сыграть большую роль. Меня всюду знают».

Такого заявления лидеру партизан простить не могли. Комиссар одного из соединений смоленский партизан Фёдор Никитич Муромцев заявил: «…Батя провёл большую организаторскую работу, он объединил разобщённые, разрозненные отряды, он воспитывал и закалял их в бою. Под его руководством были созданы батальоны, бригады. Он поднял своим авторитетом на борьбу население. Значит, Батя не был трусом. В то же время, мне кажется, он переоценил свои силы. Переоценил свою роль в создании партизанского движения в этих районах… То, что его наградили орденом Ленина, то, что его принял секретарь ЦК партии Андреев, то, что к нему приехали корреспонденты центральной прессы, — это всё заслуга местных партийных органов». Батя с таким заявлением, конечно, не согласился. И, тем самым, поставил себя выше партии… Затем Никифору Захаровичу предъявили обвинение в мародёрстве. Партизан всё отрицал. Тем не менее, прошел обыск. В рапорте сотрудника НКВД после проверки было сказано: «Арест не наложен, так как подсудимый никакого ценного личного имущества не имеет».

Никифора Захаровича спустя месяц после получения ордена Ленина приговорили к 20 годам трудовых лагерей. Но спустя год после смерти Сталина его освободили и полностью реабилитировали. Вот только здоровье лидера партизан за 12 лет лагерей было сильно подорвано. И 1 марта 1955 года Батя умер от инфаркта.
Герою Смоленщины было 64 года.