Небес вероломство и судеб злодейство,
Твое — пенелопство, мое — одиссейство.
Как в давние дни той эпохи троянской,
Пространство — одним, а другим — постоянство.
Душа без души мы, и тело без тела.
Не скажешь: «Пиши мне», — мы в разных системах.
Пространств кривизна там сложна бесконечно,
И встретиться нам невозможно, конечно.
Но в час, когда пью за чужими столами,
Я вижу в краю твоем светлое пламя.
В минуты такие — особенно грубы,
Там — руки мужские, здесь — женские губы.
…
Я парус, спеша, поднимаю с рассветом.
Земля моя шар, — я не знаю об этом,
Тобой не опознан, плыву я куда-то
В мерцании звездном и скрипе каната.
Ax, волн водопады! Ах, глупость и робость!
Взлетает и падает мокрая лопасть,
От сердца до сердца — бездонная пропасть,
Мое одиссейство, твоя пенелопость.