Ты, кажется, плохо подумал и не учёл, как
вырастают смешные девочки с глупой чёлкой
в совершенно особых, разных и умных женщин.
Вырастают — и верят сказкам твоим все меньше.

Выбирай себе имя, Пигмалион и Гумберт: пубертат вырастает в гордость и кривит губы. Пару лет он читал твои детские книжки с полки про любовь через время, лолит и степного волка. Пару лет он вопил, истерил, загибал страницы, выдыхал тебе: «это про нас, посмотри, как птицы характерно летят, как судьба нам дарует случай. Ну давай же сбываться — мы можем теплей и лучше». Пару лет теребил за рукав и хватал за локоть. Замолкал от обиды, мотая на палец локон. Понимал через раз, но все правильнее и глубже. Все прицельнее спрашивал «я тебе что, не нужен?» Из ребёнка, почти мальчишки, почти галчонка вырастая во взрослую женщину, что плечом, как в киноленте, ведёт снисходительно и устало, я задумалась: что, если нас поменять местами?

Пробираясь на цыпочках к созданной Галатее, ты не видишь покорности, пятясь, клянёшь затею. Искупивший вину тем, что понял однажды правду, ты не должен мне, мастер: мне есть, с кем проснуться завтра. Из точеной фигуры, камня, молитв, Лолиты вышло больше, чем послушание монолита. Потому что любовь — это дольше, чем страсть и глина. Даже имя мое ты не в силах назвать мне — …

… длинный наш роман пропустив, ты про старость прочтёшь в финале.
Ты пытался отсрочить, но времени не давали.
Из наивной девчонки, со злостью кусавшей губы,
вышло по-матерински простое: «Не бойся, Гумберт».

30.11.17