«…холодная фаршированная рыба
с хреном — это блюдо, ради которого
стоит принять иудейство».
Исаак Бабель

Сара Хаимовна, а в миру Софья Харитоновна славилась на весь маленький городок своей фаршированной рыбой, и секрет её приготовления держала за семью печатями. Все евреи городка готовили гефильтe фиш, но её рыба была что-то «особенова». Когда некоторые рассказывали о приготовлении рыбы с костями, она возмущённо фыркала, как обиженная кошка.

— Если гефильте фиш делают с костями, нарушая законы субботы, — вздыхала она, — так азохен вей нашим евреям.
Софья Харитоновна, была чуть старше женщин, как говорят, «бальзаковского возраста». Судьба наделила её твёрдым характером. Решения она принимала быстро, не чураясь крепких выражений. Высокий рост и, тем не менее, лёгкая походка, крутые бёдра обтянутые узкой юбкой, выдающийся бюст, очень волновали провинциальных Дон Жуанов. Встречая её, они оборачивались и долго, долго смотрели вслед, причмокивая языками. Гладкая причёска чуть седеющих волос, маленькая родинка у верхней губы и яркая одежда выделяли её в гуляющей толпе.
Исаак Пинхасович, а в миру Исидор Петрович, вдовец, бабник и гурман был известен в городке как отменный кулинар. Его штрудель, мясо с черносливом и тейгалах, были тоже что-то «особенова», и вкус их считался непревзойденным. Но фаршированная рыба — еда царицы субботы ему не давалась. Он перечитал уйму книг, придумывал новые рецепты, но всё же дотянуть до Сариной рыбы, как ни старался, не мог.
Нет,… она, конечно, тоже была вкусной, но не то! Не то, и это тоже знал весь городок. Исидор Петрович крепкий мускулистый мужик совсем маленького росточка с лысиной до самого затылка и кривыми ногами напоминал куст саксаула. Скуластое лицо с маленькими глазками, крепко сжатыми губами, отдалённо напоминало голову готового к атаке питбуля. Весь его облик говорил об упрямстве, хитрости и умении достигать поставленной цели. В один июльский вечер Исидор, попробовав свою рыбу, хлопнул по столу ладонью и воскликнув:
— Генуг! Анек! — заторопился в цветочную лавку. Купив большой букет, побежал к дому Софьи Харитоновны и положил цветы у двери квартиры. Каждое утро на её пороге лежал роскошный букет свежих цветов. Куда бы Софья ни шла, ей попадался Исидор Петрович. Сердце у него ёкало, на душе теплело, и он смотрел ей в глаза с таким неприкрытым желанием, что дыхание немолодой дамы учащалось, а лицо покрывалось румянцем. На третий день она резко остановилась и сказала:
— Ви на мине смотрите, как от той кот на масло, — и, помолчав, добавила, — хотите познакомиться, так я уже согласная. Мене зовут Соня.

— А меня Исидор, — поспешил ответить бывший Исаак. Сара сникла.
«Он не из наших», — пронзила её мысль. Исидор всё понял и быстро сказал:

— Нет, нет! Это теперь, а раньше я был Ицык.

— Это другое дело, — сказала Сара, решительно взяла его под руку и повела по правой стороне центральной улицы, потому что по левой — гуляли биндюжники, сапожники, нищие, бездомные и, как она говорила, всякий шлепорский элемент.

— Что тебе приготовить на ужин, Исачёк? — тяжело дыша, спросила Сара?

— А что вам не жалко для такого влюблённого, как я? Соню-юра моя, — вытянув трубочкой губы, ответил Исидор, и лицо его стало похожим на доброго кок-спаниеля.

— Я таки да сделаю тебе гефильте фиш, — ещё тяжелее задышала женщина.
После знаменитой рыбы и нескольких бокалов лёгкого вина Соня встала и направилась в спальню. В дверях она загадочно сказала:

— Я позову тебя, Исачёк и, послав воздушный поцелуй, захлопнула дверь.
Сонюра, встретила его обнажённой, лёжа на постели поверх покрывала.

— Лягайте до мене, будьте такие добренькие.
Он быстро сбросил одежду лёг рядом, продолжая восхищаться её домом, её телом и её рыбой.

— Не надо этих подготовок, не надо этих глупостей, — обиженно заметила женщина. Если ты хочешь поговорить, лягай повыше, если ми будем заниматься делом, так лягай пониже. И разочарованный Исидор таки лёг «пониже» и таки занялся делом. Довольная Сара, отдышавшись, спросила:

-Ты что-то говорил, мой Исачёк? Повтори, пожалуйста. И он подробно стал рассказывать, как сам готовит рыбу.

— Ёлд! — воскликнула Соня, — это у вас под Рыбницей так готовят гeфильте фиш. Мою маму в Одессе на Молдаванке учили по-другому, — и она подробно изложила классический рецепт. Исачёк, а ныне Исидор ликовал. Затаив дыхание, он слушал волшебную музыку её слов, судорожно пытаясь запомнить все нюансы. Затем, выскочил в другую комнату, быстро записал на салфетке кулинарную исповедь. Вернувшись к Соне, лёг повыше и долго восхищался её прелестями.

— Исаак… — шептала разомлевшая женщина, у тебя такие ласковые руки, может быть, ещё раз займёмся делом, а?

— Сонюрочка, рибка моя! Мне пора, а то голодная собака разнесёт дом. И чмокнув её чуть ниже груди, куда смог достать, стал одеваться. Соня, разочаровано вздохнула и отвернулась к стене. У Исаака собаки не было, он спешил на базар купить свежую рыбу. Через некоторое время по городку поползли упорные слухи, что фаршированная рыба Исидора не хуже, а может быть даже лучше чем у Сары. Услышав это, рассвирепевшая женщина долго не могла успокоиться. Гнев, обида, ненависть травили ей душу. На третий день, надев лучшее платье, сделав причёску у самого дорогого парикмахера, с небольшим чемоданчиком направилась к Исачку, не забыв захватить палку, на случай, если встретит собаку. Чем ближе Сара приближалась к его дому, дыхание учащалось, и где-то с левой стороны груди под пышным бюстом что-то шептало ей, что несётся она к нему не только, чтобы отомстить за кулинарный плагиат.
— Открывай дверь, мопс обрезанный, ты мне сделал вырванные годы, — кричала женщина, барабаня в дверь палкой, — и придержи собаку! Бледный Исидор распахнул дверь.
— Не бойся моя Соню-юра, — вытянул губы Исачёк, — собака подавилась рыбьей косточкой и сдохла, — обхватив женщину, чуть пониже талии, он пытался поцеловать в живот, — Сонечка, ты такая красивая, такая душистая, — лепетал похититель секретов.
— Я тебе дам, красивая! — кричала Соня, пытаясь оглушить его палкой, — а ну собирайся мопс плешивый, сейчас мы, таки да, пойдём в загс и распишемся! — орала она.
— Тихо, тихо, кто же отказывается, кто же не хочет, Сонюрка, рибка моя фаршированная. Я уже согласный.
С этих пор слухи о потрясающем вкусе штруделя, наваристого бульона с кнейдалах, жареной курицы в сливовом соусе и, конечно же, фаршированной рыбе, что подавали на званых обедах молодожёны, ходили по городку, просачивались в райцентр, а может быть, даже и в сам Гайворон.