Долги и должники — от Древнего Рима до наших дней

Очень действенный закон

Никто должников не любит. А больше всего их не любят те, кому эти должники, собственно, должны и вовремя не рассчитались. И если сейчас фраза «не уверен — не бери» звучит исключительно в качестве бесплатного совета, то, к примеру, в Древнем Риме подобный тезис был законом. И как только должник этот закон нарушил — взял кредит, толком не подумав о том, как его будет отдавать, то его, должника, заковывали в колодки сроком на два месяца. За это время долг должен быть возвращён. Как — не важно. Или за счёт проданного имущества должника, или родственники озаботятся его судьбой и рассчитаются с кредитором.

А судьба гражданина, оказавшегося не в состоянии расплатиться с кредитором была ох, какой нелёгкой. Ладно — колодки, это можно пережить. Другое дело, что по истечении двухмесячного срока, если долг так и не был выплачен, незадачливого заёмщика просто разрубали на части, чтобы так сказать, неповадно было. Так что древние римляне, прежде чем одалживаться на новую модную тунику или редкое вино, долго думали: а не походить ли в старой тунике и не попить ли лучше обычной воды, чем залезать в долги? Хороший, кстати закон, действенный.

«Выколачивание»

К несостоятельным заемщикам подозрительно относились не только в Древнем Риме. В Средневековой Европе должника привязывали к позорному столбу на центральной площади (в каждом уважающем себя поселении имелось подобное сооружение) и били его смертным боем, с применением палок, плетей или просто кулаков, и иногда даже забивали насмерть. Понятно, что подобные зрелища служили превосходным воспитательным материалом для остальных граждан, и с малых лет приучали их держаться подальше от ростовщических контор.

На Руси, как и в Европе, было принято «выколачивать» долги. То есть должника опять же привязывали к столбу и били палками по икрам, пока он не соглашался вернуть занятые деньги. Это было очень действенным методом, при условии, конечно, что деньги были, но должник просто не торопился их отдавать. В противном случае наказание точно также как и в Европе служило исключительно воспитательным целям.

Как получить деньги обратно?

В Ассирии всё делалось немного по-другому, скажем так, более расчётливо. Должника отпускали на все четыре стороны, чтобы он правдами и неправдами мог раздобыть средства для расплаты с кредитором. Но взамен тот же кредитор совершенно законно брал в заложники кого-нибудь из близких должника.

С заложником можно было делать всё, что угодно. До того момента, пока деньги не вернутся к своему владельцу, заложник находился вне закона. Его можно было бить, унижать, отрезать ему разные части тела и даже убить. Правда, при летальном исходе пропадал смысл в возврате долга, и потому мало кто из кредиторов практиковал смертную казнь заложников. Но зато сама мысль о том, что близкий человек находится в столь суровых условиях, подстёгивала должника как можно скорее раздобыть деньги.

А после того, как он расплачивался, тот, кто всё это время был заложником, собирал друзей и родственников и уже в частном порядке «отучал» бедолагу от привычки брать в долг и не отдавать вовремя. Всё правильно — дураков учить надо, не всё же за них страдать?

В Древнем Египте несостоятельный клиент ростовщика запросто мог стать его рабом — пока не выплатит долг вместе с процентами. В Вавилоне в залог можно было оставлять собственных детей, что неоднократно практиковалось добрыми вавилонянами. А индусы не только поощряли ростовщичество, но и разрешали взыскивать долги любыми способами, включая насилие или кражу. То есть, если ростовщик залез как вор в дом к своему должнику и там попался, то он запросто мог оправдаться, объясняя свои действия тем, что просто пытался вернуть свои деньги назад.

Долговая яма

В XVII—XIX вв.еках, когда позорных столбов стало уже на всех не хватать, в практику вошли долговые ямы. Собственно, «ямами» служили обычные тюрьмы, только содержались там не убийцы и насильники, а неспособные расплатиться должники.

Фактически долговая яма тоже служила скорее наказанием, чем способом вернуть долг. Ведь содержание там было не за счёт государства, а за счёт кредитора. То есть тот, кто дал деньги в долг, потом ещё и платил за то, что несостоявшийся должник сидит в тюрьме. И иногда эта плата даже превышала размер самого долга.

Конечно, нельзя утверждать, что кредитор сильно разорялся, сажая должника в долговую яму. Вносимой суммы едва хватало, чтобы тот не умер с голода. Особенности долговой тюрьмы прекрасно описаны Чарльзом Диккенсом во многих его романах, например в «Посмертных записках Пиквикского клуба». И это не удивительно. Ведь отец юного Диккенса провёл достаточно времени в этом мрачном месте, и мальчик, когда посещал отца, насмотрелся там всякого.

Беда кредитора

Должников, как было уже сказано, не любили. Но будем справедливы — ростовщиков любили ещё меньше, даже правильно сказать — чаще всего ненавидели всей душой. Достаточно вспомнить старуху-процентщицу, описанную Ф. М. Достоевским — типичную ростовщицу, по какой причине она и стала целью студента Раскольникова. И часто всё заканчивалось так же, как в бессмертном романе Федора Михайловича, а иногда ещё и похуже. Вдруг оказывалось, что весь город опутан долгами, что не осталось человека, который не был бы должен ростовщическим конторам, да ещё и под зверские проценты. И тогда вспыхивали ярким пламенем лавки ростовщиков, а самих кредиторов вылавливали и вешали при всём народе или топили в реке, если таковая протекала неподалеку и была достаточно глубокой.

На Руси, когда лавки ростовщиков начали гореть слишком часто, появился закон: более 50 процентов за кредит не брать, что, несомненно, пошло на пользу, как должникам, так и кредиторам. В России и в других странах система кредитования, в конце концов, более-менее пришла в равновесие. Но людская жадность, как оказалось, неистребима. И сейчас полно граждан, готовых влезть в сумасшедшие долги лишь бы всё было «как у людей» и, разумеется, находятся ростовщики, готовые предоставить жаждущим безумцам краткосрочный кредит под «скромные» 300 и более процентов.