Теперь в тебе всё больше тишины
тончайшего плетенья нота к ноте, —
она в ключицах, в линии спины,
в лопатках хрупких, в лёгком повороте
изящной шеи, в царстве робких рук,
в запястьях и ладонях, в беглых пальцах,
в топлёной коже, вышитой на пяльцах
морщинами и венами разлук,
как сердца стук, как потаённый плод,
за рёбрами, в пространстве подгрудинном,
в лодыжках и в коленях, даже под
коленями — в последнем сердцевинном…
где недоступен воздух, тёмен свет,
она в тебе… теперь всё больше… дышит
тобой одной, поёт… не громко, нет,
не звучно, нет, — но слышащий услышит.