Когда самолет с Дрюоном взял курс на Москву, мне позвонил столичный коллега и попросил уточнить: какой сувенир мсье Дрюон увез с собой из Оренбурга. Я стал лихорадочно вспоминать о пуховом платке, подаренном губернатором, о какой-то картине в золоченой раме, кипе оренбургских книг, как вдруг у меня перед глазами возникли счастливое лицо писателя, прикоснувшегося к родным стенам, откуда в 1908 году уезжали его предки, и еще веточка, украдкой сорванная на месте отчего дома, и незаметно положенная в карман пиджака…
Во время своего пребывания в Москве известный французский романист Морис Дрюон произнес слова, заинтересовавшие многих оренбуржцев: «Если поискать, то в родословной каждого француза можно найти русские корни. Меня, например, многое связывает с Оренбургом». Родственные связи именитого француза опубликовали на своих страницах «Оренбургская неделя» и «Новых известий».
Писатель ответил оренбуржцам и рассказал о своем отце Лазаре Кессeле, родившемся в Оренбурге, и бабушке из известной в Оренбурге купеческой семьи Леск, владевшей в 19-м веке крупными магазинами универсального назначения. В конце своего послания Дрюон написал: «Название „Оренбург“ для меня звучит как бесконечная поэзия. Очень хотел бы познакомиться с городом, пока Г-сподь оставляет мне еще некоторые силы. Это — моя мечта, которую надеюсь осуществить во время следующего приезда в Россию».
И вот известный французский романист совершил «паломничество к истокам». В начале октября 2003 года на оренбургскую землю ступила нога классика французской литературы.
Морис Дрюон прибыл сюда, чтобы увидеть родину предков. Отец Дрюона родился в 1899 году в Оренбурге в семье доктора медицины Самуила Кесселя. По воспоминаниям родных, Лазарь, как нарекли второго сына, появился на свет в загородном доме, который Кессели называли «дачей в Азии», так как он находился на левом — азиатском — берегу Урала. Вместе со своими братьями Жозефом и Жоржем Лазарь любовался караванами, приходящими из Средней Азии, вслушивался в пестрое евразийское многоголосье и дрался с мальчишками, задиравшими своих еврейских сверстников.
В 1908 году Кессели навсегда покинули Россию и обосновались в Ницце, а затем перебрались в Париж. Лазарь Кессель вступил на актерскую стезю под псевдонимом Сибер. Свои первые премии он получил за исполнение трагедийных и комедийных ролей в Консерватории драматического искусства в Париже, великолепно играл Гамлета, ему предсказывали блестящее будущее. Но пророчества не сбылись. Сибер покончил с собой в возрасте 21 года. Морису исполнилось тогда два года. Дрюоном будущий король французской литературы стал несколько лет спустя: он принял фамилию отчима, Рене Дрюона, выходца из видной семьи на севере Франции.
Всеми оренбургскими воспоминаниями, по собственному признанию, известный французский писатель обязан своему дяде, Жозефу Кесселю, еще раньше добившемуся вершин славы на журналистском и литературном поприще. Роман о пионерах авиации «Экипаж» принес Кесселю мировую известность. За ним последовали «Лев», «Лиссабонские любовники». По роману «Дневная красавица» был снят известный фильм Луиса Бунюэля с Катрин Денев в главной роли. Старший среди братьев, Жозеф был чрезвычайно горд за Францию, но не забывал и Россию. Это подтвердилось когда его принимали во Французскую Академию. Проходя своеобразное причисление к когорте «бессмертных», Жозеф Кессель воскликнул: «Знайте, вы выбрали русского, да к тому же еще и еврея, чтобы прославить его на тысячу лет!
Мориса Дрюона и Жозефа Кесселя связывали не только родственные узы. Они оба участвовали во французском движении Сопротивления. В 1943 году вместе написали французский текст «Песни партизан», которая в мгновение ока стала гимном Сопротивления, таким же известным в Европе, как «Темная ночь» в Советском Союзе. Мало кто во Франции знает, что автором музыки и первоначального, русского, текста была тоже наша соотечественница Анна Юрьевна Бетулинская — в то время уже известная французская певица и композитор Анна Марли.
И вот Морис Дрюон снова в России. По его собственным словам, он видел нашу страну в годы правления практически всех руководителей — от Хрущева до Путина. Он вместе с супругой Мадлен как-то проделал на автобусе путь Наполеона — через Брест, Минск, Смоленск, Москву, неоднократно бывал в Санкт-Петербурге, в Ясной Поляне, но ему всегда не хватало впечатлений о Востоке. В Оренбурге писатель с лихвой восполнил этот пробел.
85-летний член Французской Академии мужественно воспринял шквал гостеприимства, обрушившийся на него в Оренбурге. Экскурсия по городу разочаровала корреспондентов центральных телеканалов, роившихся вокруг французского гостя, но растрогала самого Дрюона — ведь это была прогулка в прошлое. Вот азиатский берег, где была дача! Ее уже нет, зато сохранилось здание бывшей мужской гимназии, где учились братья Кессели. Вот бывшая синагога, где сочетались браком дедушка с бабушкой. У дома, где была врачебная практика «доктора медицины из Университета Монпелье» Самуила Кесселя, Дрюон надолго остановился, подошел к зданию, прикоснулся к стене. Отсюда 95 лет назад семейство отправилось в Ниццу. Дом купцов Леск — а Раиса Антоновна Леск была родной бабушкой Дрюона — тоже не сохранился, но когда писателя и его супругу подвели к заветному месту, перед ними развернули огромный свиток — найденный в этом году в оренбургском архиве цветной эскиз некогда великолепного здания был откопирован специально для гостей из Франции.
«Для человека, который прожил без малого век, — подчеркнулМорис Дрюон, — посещение родных мест является венцом жизни».
Когда самолет с Дрюоном взял курс на Москву, мне позвонил столичный коллега и попросил уточнить: какой сувенир мсье Дрюон увез с собой из Оренбурга. Я стал лихорадочно вспоминать о пуховом платке, подаренном губернатором, о какой-то картине в золоченой раме, кипе оренбургских книг, как вдруг у меня перед глазами возникли счастливое лицо писателя, прикоснувшегося к родным стенам, откуда в 1908 году уезжали его предки, и еще веточка, украдкой сорванная на месте отчего дома, и незаметно положенная в карман пиджака…
Маленькое интервью со знаменитым писателем:
Давайте поговорим о времени. Каким Вам вспоминается ушедший век, вы ведь застали его почти полностью?
Морис Дрюон: Ну, во-первых, вы несколько преувеличиваете. Я родился в 1918 г. и не помню, конечно, что было в первые 20 лет минувшего века. Помню время моей молодости — это уже вторая треть минувшего столетия, годы войны и годы учебы. Я учился и старался не терять времени даром, а потому и не стал представителем поколения, которое назвали «потерянным».
Вы ностальгируете по тем временам, по упущенным возможностям?
М.Д.: Абсолютно нет, потому что я не тратил времени зря, я был все время занят. А то, что я был молод…
И все же представление о довоенном времени — это иные отношения между людьми — более доверительные, более теплые и близкие, если хотите…
М.Д.: Дорогой мой, люди всегда одни и те же. Меняется мода, меняются направления в культуре, в искусстве, меняется стиль жизни, а люди… люди остаются теми же. Просто мы всегда идеализируем прошлое, именно прошлое. И нам всегда кажется, что люди тогда были счастливее.
«Что пройдет — то будет мило», как сказал русский поэт…
М.Д.: Вы правы; вернее, прав поэт. Так что же: мы с вами будем так вот и ностальгировать по 30-м годам, потом по эпохе Наполеона, ну, а потом и еще дальше?..
…И так до ваших королей…
М.Д.: Да нет — до Адама и Евы, и еще раньше заберемся…
Но вы писали именно о королях… Вы монархист?
М.Д.: Я сторонник конституционной монархии, потому что она очень удачно может вписаться в общемировой порядок. И вписывается, кстати. Но еще бывает и республиканская монархия…
И абсолютная…
М.Д.: Может и так… Но всегда есть верховный арбитр — отец нации, если угодно. Я не хочу сегодня вдаваться в исторические моменты. У вас прекрасная страна, прекрасное правительство, я встречался и три с половиной часа говорил с вашим президентом в Москве, я познакомился с его женой и дочерьми, которые говорят по-французски, видел даже лошадей, козочку и красивого лабрадора. Я видел Храм Христа Спасителя, его золотой купол над всей Москвой — это возрождение души России, а пробки на дорогах — о чем это говорит? Да о том, что Москва стала по-настоящему современным городом.
Хорошо, если вы не хотите говорить о перспективах восстановления монархии в России, то, быть может, мы поговорим на ту же тему в отношении Франции?.. Ведь возвращение трона самодержцу в вашей стране было как никогда возможно в середине 60-х: над страной возникла угроза прихода к власти коммунистов, и президент де Голль всерьез рассматривал вариант возвращения к власти монарха.
М.Д.: Левая угроза была прежде всего в конце Второй мировой войны, когда в самой Франции шла необъявленная гражданская война, и когда генерал де Голль спас страну и сумел подняться над левыми и правыми. Он был выше. И я стараюсь разделять его подход.
Но возможно ли сегодня восстановление монархии во Франции?
М.Д.: Я думаю, что это невозможно. Все зависит от людей, от их мнения. Я далеко не уверен, что люди выступят за монархию. И если не выступят, и во Франции не будет короля — пожалуйста, не ностальгируйте по этому поводу. Не надо.