— Гляди, гляди, Семёновна, Настасья с пятого этажа опять приблудного котёнка к себе поволокла, — толкнув в бок локтём свою собеседницу, громким шёпотом изрекла сидящая на лавочке дородная дамочка лет шестидесяти с выщипанными и ярко обведёнными чёрным карандашом бровями.
Одетая в трикотажные брюки и блузу с вычурным бантом на груди она выглядела, как представитель гос. организации времён СССР. Таких кофточек давно никто не носил, но она была по-своему нарядной, даже модной лет двадцать пять — тридцать назад, поэтому хозяйка носила вещь гордо, да и донашивать практически новое изделие когда-то нужно, не вечно же ему пылиться в шкафу.
Её собеседница и почти ровесница, снаряженная не так пышно, в обычное поношенное ситцевое платьице, которая явно проигрывала в солидности соседке, кивнула в ответ.
— И не говори, Катерина. У них в квартире этих котов и так штук пять уже, если не больше, а она всё тащит и тащит. Скоро в подъезде кошатиной пахнуть начнёт.
— Пока не пахнет, видать убирает за ними внучка её, Дашка. Ни парней с ней не видела ни разу, ни подруг. Так девка в старых девах и останется, кого же она сможет в дом привести, если там одни кошки? И бабка её старая, а крепкая, я как-то за ней шла по лестнице, так та легко, без отдышки, на пятый этаж топала, а лет ей на вид около восьмидесяти, если не больше.
— Правда твоя. Так-то симпатичная деваха, но на бабку свою, Настасью, сильно похожа, такая же молчаливая, слова не вытянешь. Поздоровается и бегом бежать, будто за ней гонятся. Я как-то хотела расспросить про их семейство, что да как, так куда там, только пятки мелькнули.
Соседки остались внизу на лавочке у подъезда, а Настасья Ивановна поднялась на свой пятый этаж, открыла ключом двери квартиры и вошла внутрь.
— Принимайте пополнение, — громко произнесла она разуваясь.
Из комнаты навстречу хозяйке вышли сразу несколько котов.
— И кто у нас на этот раз? — задал вопрос самый крупный из них, красивый лоснящийся чёрный кот, вопросительно посмотрев на женщину, которая на глазах молодела, превращаясь из Анастасии Ивановны в её внучку Дашу.
— Мальчик, Генрих, снова мальчик. Я даже не уверена, что смогу обнаружить самочку вашего вида, сам знаешь, не первый век ищу. Ваши прародители, конечно, молодцы, что перед гибелью успели укрыть своих отпрысков от любопытных глаз под кошачьим обличием, но попробуй издали отличи кошку от дракона. Только глаза и выдают. Не беспокойся, живёте вы долго, одна самочка да сыщется, продолжится ваш род. Я, кстати, завтра вас с Лео на природу повезу, полетать, как обещала, а утром вернёмся с первой электричкой. На следующей неделе Топотун с Василием поедут.
Коты, кивнув по поводу очерёдности на полёты, удалились.
Новый котёнок оказался мальчиком, так что интересного мало.
— Полетать, это хорошо, — мечтательно подняв глаза к потолку, произнёс, оставшийся рядом с хозяйкой, Генрих. — Иди, купай этого мелкого. Похоже, совсем ещё маленький, из яйца недавно вылупился, не знает, кто он такой, даже говорить не умеет, вон как распищался.
— А ты говорить умел? Пока зелья не налакался, молчал, как рыба в аквариуме, только мурчал тихонько, наевшись мяса до отвала или орал, когда требовал сардельку, это всё твои немецкие замашки. Развязать дракону язык ещё та наука. Вам не сообщи кто вы на самом деле, так и станете все свои девять жизней мышей ловить. А если на девятой вам не вернуть то, что спрятано от чужих глаз, так кошками и сгинете. Хорошо, если кто из котят унаследует ген, но сам знаешь, раз в век и то не всегда такое случается. А этот, похоже, и впрямь из яйца. Глаза удивительные. Я его из Средней Азии заполучила, случайно фото на одной из страниц в соц. сетях увидела, сидел под забором, воробья ел. Мне его поймали и с проводником в коробке передали. За деньги, конечно. Хорошо хоть за небольшие, не то, что Топотуна. Как хорошо, что интернет придумали.
— Воробья?
Генрих расхохотался.
— Не смешно. Малыш выживал, как мог. Это тебе повезло к колбасной лавке в Германии прибиться. Помнишь, как я тебя, толстого, еле доволокла до поезда в 1956- ом? Хорошо, что ты из ГДР в ФРГ не удрал, было бы сложнее. Если бы не твоё белое пятно, никто бы там тебя не кормил, чёрных кошек там не обожают, — заявила Настасья Ивановна, а точнее уже Даша.
Чёрный кот хмыкнул.
— Ребята, вы можете принять свой облик, раз я уже дома. Только рост случайно не добавьте, как в прошлый раз Василий. У меня лишних люстр нет.
— Кстати, да, — произнёс Генрих, превращаясь в небольшого чёрного дракона.- Как этого назовём?- он кивнул на чумазого котёнка, которого Даша уже несла в ванную, прихватив из комнаты и перекинув через плечо, большое банное полотенце.
— Мурзой назовём. Он всё-таки из Азии. При посторонних Мурзик будет, вполне кошачье имя. Оно в переводе означает господин или царь, не помню точно. Глаза у него необыкновенные, золотые прямо, так что вполне подходит, по-моему. Как тебе?
— Мурза так Мурза, да хоть Эмир.
После ванной котёнок из грязно серого превратился в светло рыжего, а после того, как выпил зелье, и вовсе в золотого.
— Золотой дракон? Впервые вижу такого, — удивлённо произнёс Лео.
Коты, которые теперь выглядели, как драконы в миниатюре, расселись вокруг уснувшего после мытья малыша. Он ещё не понял, что он тоже оказался драконом и, уставший после долгой дороги, наевшись досыта мяса и свернувшись клубочком в лежанке, мирно спал, обняв мягкую игрушку, которую ему дала Даша.

«Кошатница"(отрывок)