Часто вижу я сон, сон про чёрный закат,
Про кровавые раны и лица в пыли,
Про несносную боль, про убитых ребят
И про то, как мы ночью ущельем ушли.
Затрещал пулемёт звоном порванных струн,
Может, выживем мы, может нам не дойти,
И щербатились рты окровавленных лун,
Нам осталась всего половина пути.

Только пули вокруг словно птички поют,
Заливает глаза с гарью смешанный пот,
Нам до наших всего две версты по ручью,
Но поднять головы не даёт пулемёт.
Боль стучала в виски, кровью хлюпал сапог,
Вот бы слиться с травой и от страха завыть!
И ещё бы воды, ну хотя бы глоток,
И своею спиной спину друга прикрыть…

Я смотрел ему вслед, а мой друг уходил,
Он стремился туда, где его не достать,
Я пытался ползти, только не было сил,
И я понял теперь — мне его не догнать.
Помоги мне, браток, не бросай же меня,
Я ведь сам не дойду, мне ведь не доползти,
Помоги мне, браток, оттащи из огня,
Нам осталась всего только четверть пути…

Я от боли-тоски не заплакать не мог,
Друг ушёл за скалу, словно камень под лёд,
Боль стучала в виски, кровью хлюпал сапог,
Я не помню, когда прилетел вертолёт…

Часто видимся мы в нашем старом дворе,
Он женился на ней, той, что я был влюблён,
Но в глазах пустота, словно там, на горе,
Видно снится ему тот же дьявольский сон.
Он успешен и зол, он красив и богат,
И сквозит седина у него в голове,
Но ему никогда не прощу я ребят,
Что остались в пожухлой и мятой траве…

Часто снится мне сон, сон про чёрный закат,
Часто снится мне сон, сон про чёрный закат,