В лугах весенних, на окраине села,
Где в сочных травах разливалось солнце мая,
В нарядном платье сына женщина ждала,
Букет рукою худощавой обнимая.
Солдат завидев, сорвала с себя платок,
Справляясь с радостью, застыла на минутку.
И закричала вдруг пронзительно:
— Сынок!
Слабея. Плача. Рассыпая незабудки.
Слова застыли. Стало больно, не вдохнуть.
И поняла, что счастья большего не надо.
Ей показался бесконечным этот путь
По пыльной тропке, чтоб обнять родное чадо.
— Сынок! Андрюша!
— Ну, чего ты плачешь, мать?
Её прижал он нежно, ласково, с улыбкой.
— Живой, я знала! Значит, я умела ждать!
Ту похоронку мне прислали по ошибке!
В её причёске было много серебра.
И с болью в голосе промолвил вдруг военный:
— Ну, повидались. Мне теперь уже пора.
Такая служба. Но вернусь я непременно.
Перекрестила:
— Жду тебя, сынок, домой.
Ушли солдаты, за пригорком скрывшись где-то.
— Так это мать? — спросил товарищ боевой.
— Чужая мать. Но как я мог сказать ей это?