Сколько слов ты знаешь горьких!
Сколько слов я знаю сладких!
Но не скажем их, мой милый,
мы друг другу никогда.
Книжку мы давно закрыли,
и потеряны закладки.
Возвратиться на страницу?
Боже, что за ерунда!

Больше книг читать не буду
ни веселых, ни печальных.
Да и ты их выкинь тоже —
это мой тебе совет
В них сюжет необъяснимый,
… показать весь текст …

Три вещи, которые не следует терять: спокойствие, надежду, честь!

Сколько еще тягучих, пустых часов?
Пасмурных дней, тяжелого сна без снов?
Сколько еще окриков, в спину стрел:
Поздно, не так, не сделано, не успел?

Сколько еще пучком сухих трав в саше
Жить в чужом теле, но хуже- в чужой душе.
Ждать ли чего-то? Мечтать ли о чем — о ком?
Или копить несчастья как снежный ком…

Там на границе тьмы золотой рассвет,
Ждать мне его каких-то сто с лишним лет,
Вместе с рассветом тихо, едва дыша,
Знаю, ко мне вернется моя душа.

Требуй к себе уважения если не можешь его завоевать…

Одиночество-единственный способ всегда находиться в компании с гением и не слышать всяких глупостей…

Мне мало места в тесных рамках и границах… Не удержать меня в «ежовых» рукавицах… Не облачить в смиренную рубашку… Я так и буду жить… С ДУШОЮ НАРАСПАШКУ!!!

Падает, падает, падает, падает снег.
Ветер. Знобит. Я холодных не чувствую рук.
Город весь в белом, как будто в загадочном сне.
Снежный ковер фалькенборховой грусти вокруг.

Кружится, кружится снег на просторах души.
Сердце в морозной печали, как будто в тисках.
Рушится, рушится, рушится, рушится жизнь,
Словно тот замок, что строила я из песка.

Белая, белая, белая, белая даль.
Словом- кристаллом слова о любви напиши.
Смело, как мелом, зимой разрисован февраль.
Город хрустальный искрится в подлунной тиши.
… показать весь текст …

Слово — это материализация мыслеформ, материализация идей. Магия всех мастей и гипноз, дар, кто может управлять словом, не забывайте о ответственности, перед людьми, самим собой и небом.
Не сказанное, во время слово, обесценивается.

Представим, что вся наша жизнь — это лишь нейлоновый шнурок, имеющий начало и конец (рождение и смерть). Шнурок этот лежит на стеклянном столе и закреплён с двух концов. Мы не можем изменить начало и не можем повлиять на конец. Это и есть судьба. Нужно просто смириться с этим, но не все так безнадежно.
Весь путь шнурка проходит по стеклянному столу, и любое дуновение «ветерка» может отклонить его в ту или иную сторону. В этом и заключается жизнь: нам подвластен сам путь, но не его начало и конец…
… показать весь текст …

-Правда нужна всегда. То есть, почти всегда…
-Даже если правда-это смерть в кредит?
-Мы живём в кредит. Никто из нас не знает, сколько ему отпущено, когда и от чего предстоит умереть… Никто. Это лотерея и Божья милость одновременно, но иногда… милость состоит в том, что ты знаешь об этом. Так бывает…

Хочется что-то созидать и получать результат… Когда-что делаешь долго, скрупулёзно, творчески, изо всех сил. хочется потом увидеть плоды своих трудов, измеримых в чем-то. У постов — это лайки, у проектов — это деньги, в воспитании детей — это самодостаточные, умные, целеустремленные люди со своей точкой гармонии. Моральное выгорание — это жизнь с отсутствующим результатом, может, не везде (не во всех направлениях), но в чем-то очень важном. Как с этим бороться в наше время стартапов, из которых получается 1%? Делать что-то ещё в творчестве или хоть уборкой заниматься, или крестиком вышивать — главное, чтобы результат был виден. Можно посуду помыть! Боже мой, руками САМОМУ не в посудомойке!))) Или да. готовить, но так чтобы никто не пострадал. А то у моей подруги бабушка даже пельмени умудряется испортить… ага, покупные из магазина с инструкцией по приготовлению! Тесто отдельно, мясо сырое. Как? Мастерство!))

А давай просто сядем,
Поплачем
О том,
Что друг для друга
Совсем ничего не значим.
О том,
Что будущее
Казалось другим,
Казалось иначим.
Давай просто сядем,
Поплачем.

Дурные мысли бывают у всех. Главное, чтоб они быстро забывались и не перерастали в плохие поступки.

Прожить век в маленькой комнате. Смотреть на людей из окна, никого не пуская ближе. Говорить только с книгами, шептать в их страницы: «Помните? Это просто жизнь, и она отсекает лишнее».
Таудалы новой эпохи — мы стоим угрюмые, от усталости и одиночества ближе к коме. Мы спускаемся в тихий ад, словно крысы в трюмы, и течет по миру Коцит этих маленьких комнат. В каждой буду я — человек, похожий на тысячи одинаково обреченного человечества. Я стою у окна, я в прохожих губами тычусь и целую, целую пальто, капюшоны, плечи. Я целую женщину, школьника или пьяницу без излишних драм, потому что стекло — не ранит. Я стою у окна. Книги в спину мне грозно пялятся. Я целую людей, бредущих в восходом «рано». Но не ближе, не ближе, не ближе — живая комната прорастает в теле, бьет ознобом, скрипит и бесится. Я стою в тишине, где лишь книги листают томно стены рук моих, стены глаз или стены сердца.

грандиозные вещи делаются — грандиозными средствами… одна природа делает Великое — даром…

Перебираю сонные мгновения.
А наяву и нету ничего.
А в снах есть встречи. И прикосновения.
Простых рукопожатий торжество.

Как не ценили мы рукопожатия.
Сегодня, в окружении теней,
Межпальцевые тёплые объятия
Молитвы охранительной ценней.

Держали в спорах мнения полярные,
А встречи и не значили судьбой.
Ложились завихренья папиллярные
Друг в друга закольцованной резьбой
… показать весь текст …

Когда детство умирает, осиротевшие тела под именем «взрослые» вливаются в «общество», как принято вежливо именовать ад.

Уж лучше ты отстань от жизни, чем жизнь отстанет от тебя

В отношении же себя я еще раз убедился, что неисповедимы пути Господа. Что никогда мы сами не знаем, чего хотим. И сколько уже раз в жизни я страстно добивался не нужного мне и отчаивался от неудач, которые были удачами.
Архипелаг ГУЛАГ

-Свобода-это всегда одиночество. Чем совершеннее свобода-тем полнее одиночество.
-Что?
-Я это говорю к тому, что любая привязанность-первый шаг к рабству.
-Едва ли…
-Без сомнения. Именно так. Даже если это привязанность к своим тапочкам. Или к одному сорту сигарет. Или к стране. Особенно к стране.
-Я не курю. И у меня нет тапочек.
-Значит, вы очень одиноки. Я вам завидую.