Муки творчества продлевают нам жизнь, чтобы подольше мучились.

Муки были, творчества — нет.

Писатель…
Рожает…
Вот вот упадёт, в хаос, бред, беспросветную глупость,
Грань пройдена, уже всё утонул, ан нет, он глядь и красивейшим образом вынырнул, все связал,
Симметрия, гармония, вкус…
И текст засверкал морем смыслов…

О, худшая из болей —
поэзии боль вековая!
Ф. Г. ЛОРКА
И можно плакать, или биться в стену
бессильно кулаками, или даже
тяжёлой и горячей головою.
Или солгать себе, что всё — не важно,
забыть стараться, сжав в комочек горький
надежду непонятную на что-то…
А можно сесть и написать стихи.
Всю злобу, немощь, боль и откровенье
в одном порыве, слов не выбирая,
излить. И вдруг понять: смешно и слабо,
всё это — просто адская усталость.
… показать весь текст …

Так бы постоянно и мучился родами каждой фразы, если бы не доброе родовспоможение моего Читателя.

Ты, как дитя наивное, поэт,
Готов поверить в чувства на бумаге,
Готов увидеть яркий белый свет
Там, где ни зги не видно в полном мраке.

Готов узреть в бессонничном бреду,
И лик святой, и адское знаменье.
И в осени, мертвящей всё в саду
Ты снова видишь жизни зарожденье.

Ты — ученик, страдалец и герой, …
И жизни учишь каждый день уроки.
Ты, как дитя, захваченный игрой,
Не можешь не писать, рифмуясь в строки.

Мысль изнасилована творческим процессом

Не ищи оправданий напрасных
Неожиданной боли душевной,
Потому что не может прекрасней
Быть её в ожиданьи рождения.

Это — истина, с ней не поспорить, —
Невозможно рожденье без Боли.
Нет её — значит, нет Вдохновения, —
Мертворожденный плод «на подходе».

Нет души у пустого творения,
Нет биения сердца горячего,
Нет тепла — только холодом веет
От бездушного Ненастоящего.

И каждый день мучительно рожал три афоризма

МУКИ ТВОРЧЕСТВА
Бела Рехельс

Мне не пишется ни строчки,
Слёзы градом из очей.
Всё сжимается до точки,
До каких-то мелочей.
Жизнь надежды разрушает —
Будь ты хан или ишак,
И судьбу твою решает
Лишь один короткий шаг.
Ложь и сладость лицедейства,
Привкус соли на губах.
Даже гений и злодейство
… показать весь текст …

Сбежала Муза, блядь гулящая,
Душа молчаньем туго скована,
И дальше жизнь моя пропащая
Уже не будет зарифмована.

лежит поэт в похмелье винном
болят все члены и места
а там внутри душа невинна
чиста

Искусство невозможно замкнуть ни в каких барьерах,
стенах и оградах. Если человек любит искусство, он будет стараться его создавать повсюду.
Даже в камере он будет судорожно пытаться придумать
что-то новое, будет сочинять стихотворения или, в конце концов, начнет выскребать на стенах различные картины, сбивая пальцы
в кровь, все только для того, чтобы привычная ему жизнь,
его творчество, всегда были с ним рядом.

Мучить стыдно бумагу,
Потуги бесплодны мои.
Пишу какую то «шнягу»,
Муза с Пегасом, где вы?

Нет легкости и вдохновения,
Отощала рифма совсем.
Придет ли писать желание?
Да, только бы было зачем…

Милый друг, я знаю, я глубоко знаю,
Что бессилен стих мой, бледный и больной;
От его бессилья часто я страдаю,
Часто плачу в тишине ночной…
Нет на свете мук сильнее муки слова.

я твой портрет, я тень твоя, я твой мираж
безумия и воплощенья страхов безымянный страж
я ангел смерти твой, твой агнец, твой слуга,
я злобный гений твой, ты автор — я строка
сожги меня в костре печей ведущих в ад
ты знаешь, Мастер, рукописи не горят…

Муки творчества — это и есть его радость.

Я не всегда пишу стихотворенья,
Живу, как очень многие из нас.
Но в душу вдруг нисходит озаренье, —
Ко мне с небес спускается Пегас.

Крылатый конь — непостоянный спутник.
Недолго длится весь его визит:
Он сядет в изголовье как попутчик,
Вдруг крыльями взмахнёт и улетит.

Безжалостный, приходит он ночами,
Тревожа и мешая крепко спать.
И я встаю с постели, свет включаю,
Чтоб на бумаге что-то записать.
… показать весь текст …

РОЖДЕНИЕ СТИХОВ

Я срок переходил,
Под серцем плод тяжелый —
Боюсь, что мертвое
Рожу теперь дитя…
А доктора мои —
Ханыги и пижоны,
Им не понять самим,
Чего они хотят.

Стихи стучатся в мир
Доверчиво и властно,
Они сжигают кость
… показать весь текст …

На уроках рисования мне частенько доставалось выносить корзину с бумагами. Делала это я не совсем охотно, можно сказать, даже из-под палки, вернее из-под указки, которой учитель рисования стучал по своему столу.

-Ты снова идешь выбрасывать мусор, — говорил он мне, топая ногой и комкая мой пустой лист, на котором я не удосужилась за весь урок поставить даже точку.

Владислав Иванович, — почтенный лысовато-кудрявый старец, был человеком весьма невысокого роста. Наверняка, он невыразимо стесня…
… показать весь текст …