Чем же ей согреть озябшее тело, ответь,
Чашкой кофе, глинтвейном, а может, сотой затяжкой?
И какой священник, скажи, какая мечеть,
Ей отпустит грехи, распряжёт тугую упряжку?
Ей бы взять себя, да и начисто «перешить»,
По частям «раскроить», переставить софт и детали,
После всё осознать, привыкнуть, перекурить,
И жить заново, солнцем в зените, а не в опале.
Но к закату клонится день, в нём сверкает медь,
Ей к земле сильнее и ниже сгибая колени,
И она, как статуя хочет враз онеметь,
А потом на осадки распасться, или фонемы