Я подарю тебе рассвет
Я подарю тебе подснежник
И буду вечно в сердце хранить
Сквозь бури снежные, нежно любить!!!

Вы грохот слышите, а эхо?
И треск, и гул, и содрогание?
Быть может то, ломая веху,
Упал кирпичик мироздания…

Что-то внезапно хлопнуло,
Ветер несёт пух и перья.
Где-то быть может лопнуло
Ангельское терпение.

Пуговицы — звезды застегнули небо.
Воротом кудрявым тучи под луной.
По ступеням детства, явь сменив на небыль,
убегу и хлопну дверью за собой …

Детство не уходит безвозвратно —
По спирали вьется жизни нить.
Вновь вернется вкус ванильно-мятный,
Стоит лишь на свет дитя родить.

Ты продал душу свою за упругие бёдра и красивые, длинные ножки
Ты готов был отдать всё, чтоб с её глупой головушки не упала корона
Поддался на фальшивые ласки, называл её милою, робкою кошкою,
Не заметил, отчаянный, что в груди вместо сердца — кусок силикона…

Жизнь может быть первой, второй или третьей,
Сто семдесят пятой — и всё будет мало.
Лишь дай мне тебя с каждой новою встретить,
Узнать, подойти и начать всё сначала.

«Я живу, в суете мельтеша,
а за этими корчами спешки
изнутри наблюдает душа,
не скрывая обидной усмешки.»

А лето порою — простая душевная теплота,
Быть рядом с любимым, покрепче обнять кота,
О чем-то молчать и чьи-то хранить секреты,
И холод растает, и просто наступит лето.

Лукавит человек сказав,
Чужое мнение — безразлично,
Он с радостью готов его принять,
Когда оно приличное.

Уже несколько дней в моём сердце бьётся простая речь,
да и я уверен, что об этом многие знают:
настоящий друг-это чай, который может сильно обжечь,
но который всегда согревает.

У весны особенный голос,
У весны особенный запах,
И влюбляться хочется снова,
И носить каблуки и шляпы.

Множество рекордов в мире есть.
И за каждым кроется загадка.
В книгу Гинесса попасть — большая честь,
Только б не попасть в нее закладкой!

Не зарекайся от судей
И прочих всяческих чудил.
Не осуждал? Так будешь злей
Судим за то, что не судил.

Где-то там за горизонтом шоколадная страна,
Разных вкусностей, печенья и конфет она полна.
Подождем, погаснут окна, и когда уснет весь дом,
По волшебным снам красивым полетим в неё с котом.

Лишь только семени томленье
Проходит фазу изверженья,
В паху растёт до неприличия
Большое чувство безразличия.

Я совесть свою ненавижу!
Чуть что, и ругается сразу!
Хочу с силой воли быть ближе,
А та где-то бродит, зараза!

Бывает, нежность, вырвавшись из пут,
Границы переходит поневоле,
И может вызвать ласковый капут,
Когда сожмёт в объятиях до боли!

Простите мне невольные грехи.
Я в них живу и ими же я маюсь.
Позволил я себе писать стихи
В чем искренне пред всеми вами каюсь.

«Не опоздали мы любить» —
Писали Вы: «Любовь ещё быть может.»
Но, встретив Вас, подумал я: «Похоже,
что очень даже может и не быть…»