Быть воином — не для трусов. Но будучи просто храбрецом, человек не может стать воином. Храбрость уважаема, когда она используется для защиты Нации, Родины, Семьи.

Храбрость должна граничить с благоразумием. Иначе она превращается в глупость.

Настоящая отвага может быть только перед лицом страха — если ты ничего не боишься, то как твои поступки можно назвать храбрыми?

Иногда, чтобы просто изменить свою точку зрения, надо быть способным превзойти себя.

Храбрость получает свой выигрыш от трусости других.

Наш страх — это источник храбрости для наших врагов.

Храбрость — это когда о том, что тебе страшно, знаешь лишь ты один.

Слаб в коленках — не выходи один на один с противником.
Приглашай для храбрости группу поддержки.

Если не можешь назвать Ивана Ивановича свиньёй,
назови свинью Иваном Ивановичем!

Ничто другое ни делает человека настолько храбрым как уверенность в безнаказанности.

Храбрость — это мужество, вдохновленное духовностью. Упорство же, с которым русские защищались на рубежах, сродни некоему животному инстинкту, и было бы глубокой ошибкой считать его результатом убеждений или воспитания. Русские были такими всегда и, скорее всего, всегда такими останутся.

Смелость, которая не зиждется на осмотрительности, именуется безрассудством, подвиги же безрассудного скорее должны быть приписаны простой удаче, нежели храбрости.

Гнет фортуна робких, —
Храбрый страшен ей.

Двое храбрее втрое

Люди только оттого несчастны, что не имеют храбрости создать себе счастье!

О храбрости больше всего говорят трусы, а про благородство — прохвосты.

«Все атаки отбиты. Отбиты вот на каком-то уже совсем последнем пределе, когда казалось, что уже все, край, люди побежали — и люди и вправду побежали — но оставалась какая-то ниточка, какие-то десять-двадцать-тридцать человек, которые не побежали, начинали драться с „Беркутом“ — и побежавшие, дрогнувшие, возвращались, и дрались, и „Беркут“ отступал. Как эти люди способны выносить все это, я не понимаю», — пишет он в комментарии к своему видео.

Нельзя считать храбростью — подкрасться лисой и схватить то, что оставил без присмотра лев.

Храбрец не тот, кто не ведает страха, а тот, кто сознает, что страх — это не самое главное.

Храбрость без ума не дорого стоит.