А что ещё можно делать, когда ты уже написал «Улисса»? Ты написал сложный, самый сложный, может быть, и всеобъемлющий роман, в который вошло всё, что ты знал и умел, и всё состояние современного человека, и все романные техники, какие ты знаешь. Дальше тебе остается написать только хронику безумия, ночной язык. Действительно, а что можно делать после «Улисса»? А что можно делать после того, как ты снял «Сладкую жизнь»? Фильм фильмов, библейская совершенно картина, с массой библейских мотивов, которая вобрала в себя не только хронику жизни какого-то римского журналиста, но и хронику всех сект религиозных, и мечтаний религиозных, народных, и хронику чудес, и преступлений, и главные интеллектуальные течения века. Три часа, фреска — и что после этого делать?

Мне Инна Туманян рассказывала очень хорошо, как показывали «Восемь с половиной» на одном закрытом московском просмотре во время фестиваля, и кто-то сказал: «Ну, Феллини кончился». И Туманян со своим южным темпераментом сказала: «Чтобы ты так начался, как он кончился!» Вот это действительно очень хорошие слова.

Он говорит:
- Вырубаем логику…
наблюдаем за падре в кровавой шапочке…
в тёмных очках… с сигареткой тоненькой… редкий урод, но такая лапочка…
На стене распятие Буратино, а за ширмой чел с обгорелой жопой
оглашает весело список длинный / хорошо, что делает это шёпотом /
не дай Бог услышат мирные прихожане — они ведь тут же обмочат памперсы.
Этот южанин с тремя ножами пришёл не на исповедь, а просто спрятаться.
Кстати, у парня есть клёвый ноут — падре сей факт безусловно радует…
Думает: «Из-за ст…
… показать весь текст …