Весенний ветер лезет вон из кожи,
Калиткой щелкает, кусты корежит,
Сырой забор подталкивает в бок,
Сосна, как деревянное проклятье,
Железный флюгер, вырезанный ятью
(Смотри мой «Папиросный коробок»).
А критик за библейским самоваром,
Винтообразным окружен угаром,
Глядит на чайник, бровью шевеля.
Он тянет с блюдца — в сторону мизинец,
Кальсоны хлопают на мезонине,
Как вымпел пожилого корабля,
И самовар на скатерти бумажной
Протодиаконом трубит протяжно.
… показать весь текст …

Лучше было встарь, чем в наше время,
Это, други, признаётся всеми;
Благородней был и род людской.
Если б мы истории не знали,
Нам о том бы камни рассказали,
Вырытые из груди земной.

Но те радостные поколенья
Все исчезли, головы сложив.
Мы, мы живы! Наши все мгновенья.
А ведь прав лишь тот, кто жив.

Есть и край, друзья, счастливей края,
Где живём мы с вами, прозябая, —
… показать весь текст …

У врат обители святой
Стоял просящий подаянья
Бедняк иссохший, чуть живой
От глада, жажды и страданья.

Куска лишь хлеба он просил,
И взор являл живую муку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.

Так я молил твоей любви
С слезами горькими, с тоскою;
Так чувства лучшие мои
Обмануты навек тобою!

..
Майе Михайловне — 92 с половиной года.
В таком возрасте и половинку надо учитывать.
Майя Михайловна — «классик»: у неё классический склероз. Она — главная героиня моей пьесы «Селфи со склерозом».

— Саша, а какой я там персонаж — положительный или отрицательный? — как её в советской школе учили, так Майя Михайловна меня и спрашивает.
— Комический, — отвечаю я, и этот ответ её устраивает. Чувство юмора, к счастью, у неё с годами не ржавеет.

Жара. Утро. Майе Михайловне тяжело.
— Саша, почему…
… показать весь текст …

Идеи волнующие человечество вечно витают в воздухе и те, кто умеют их оттуда черпать всегда придавали и будут придавать им всё новые и новые формы.

О сколько нам открытий чудных
Готовят: неуемный дух,
Наивность, дочь познаний скудных,
И пафос — графоманства друг.

О господи! Милостив буди!
Лишенья меня изъедают.
Ведь есть же блаженные люди —
В тюрьму за долги попадают.
Те люди, избавясь пристойно
От горькой, несносной свободы,
Под кровом тюремным спокойно
Сидят себе целые годы.
Даются ж им милости неба!
Их кормят готовою пищей,
А я-то, несчастный, без хлеба
Скитаюсь — отъявленный нищий!
О всем, что там тленно и ложно,
Вдали от людских приключений
… показать весь текст …

Над страшною бездной дорога бежит,
Меж жизнью и смертию мчится;
Толпа великанов её сторожит;
Погибель над нею гнездится.
Страшись пробужденья лавины ужасной:
В молчанье пройди по дороге опасной.

Там мост через бездну отважной дугой
С скалы на скалу перегнулся;
Не смертною был он поставлен рукой —
Кто смертный к нему бы коснулся?
Поток под него разъярённый бежит;
Сразить его рвётся и ввек не сразит.
… показать весь текст …

На лёгких крылышках
Летают ласточки;
Но легче крылышки
У жизни ветреной.
Не знает в юности
Она усталости
И радость резвую
Берёт доверчиво
К себе на крылия.
Летит, любуется
Прекрасной ношею…
Но скоро тягостна
Ей гостья милая,
Устали крылышки,
… показать весь текст …

В моей душе, как в глубях океана,
Несчестность жизней, прожитых в былом:
Я был полип, и грезил я теплом;
Как ящер, крылья ширил средь тумана;

Меня с Ассуром знала Согдиана;
С халдеем звездам я воспел псалом;
Шел с гиксами я в Фивы напролом;
Гнал диких даков под значком Траяна;

Крест на плече, я шел в Иерусалим;
Как магу, Дьявол мне грозил сквозь дым;
Мара судил мне плаху гильотины;
… показать весь текст …

Гонимый рока самовластьем
От пышной далеко Москвы,
Я буду вспоминать с участьем
То место, где цветете вы.
Столичный шум меня тревожит;
Всегда в нем грустно я живу —
И ваша память только может
Одна напомнить мне Москву.

Где ты, где ты, отчий дом,
Гревший спину под бугром?
Синий, синий мой цветок,
Неприхоженный песок.
Где ты, где ты, отчий дом?

За рекой поет петух.
Там стада стерег пастух,
И светились из воды
Три далекие звезды.
За рекой поет петух.

Время — мельница с крылом
Опускает за селом
… показать весь текст …

Когда твой кроткий, ясный взор
Ты остановишь вдруг на мне,
Иль задушевный разговор
С тобой веду я в тишине;

Когда подашь мне руку ты,
Прощаясь ласково со мной,
И дышат женские черты
Неизъяснимой добротой, —

О, верь! не зависть, не вражда
К тому, с кем ты на путь земной
Соединила жребий свой,
Грудь наполняет мне тогда.
… показать весь текст …

Всё подсохло. И почки уж есть.
Зацветут скоро ландыши, кашки.
Вот плывут облачка, как барашки.
Громче, громче весенняя весть.

Я встревожен назойливым писком:
Подткнувшись, ворчливая Фекла,
нависая над улицей с риском,
протирает оконные стекла.

Тут известку счищают ножом…
Тут стаканчики с ядом… Тут вата…
Грудь апрельским восторгом объята.
Ветер пылью крутит за окном.
… показать весь текст …

По вольным улицам брожу,
У вольной лондонской реки,
На всех я лицах нахожу
Печать бессилья и тоски.
Мне слышатся со всех сторон
Стенанья взрослых и детей,
Мне чудится тяжелый звон
Законом созданных цепей…

Выйти из дому при ветре,
По непогоду выйти.
Тучи и рощи рассветны
Перед началом событий.

Холодно. Вольно. Бесстрашно.
Ветрено. Холодно. Вольно.
Льется рассветное брашно.
Я отстрадал — и довольно!

Выйти из дому при ветре
И поклониться отчизне.
Надо готовиться к смерти
Так, как готовятся к жизни…

Люблю-ли я? о сколько в слове этом
Сердечных мук скрывает грудь моя!
Я брошен на позор; я в грязь затоптан светомъ, —
И ты-же спрашивал: люблю, люблю-ли я?

Зачем, непрошенный, ты возмутил речами
Спокойствие души растерзанной моей!
Зачем ты разбудил ничтожными мечтами
Порывы бурные пылающих страстей!

Кого любить, когда передо мною
Заплеванная чернь себя боготворит,
Бесчестием славна, гордится клеветою
И в себялюбии коснеет и грешит!
… показать весь текст …

И город весь стоит оледенелый.
Как под стеклом деревья, стены, снег.
По хрусталям я прохожу несмело.
Узорных санок так неверен бег.
А над Петром воронежским — вороны,
Да тополя, и свод светло-зеленый,
Размытый, мутный, в солнечной пыли,
И Куликовской битвой веют склоны
Могучей, победительной земли.
И тополя, как сдвинутые чаши,
Над нами сразу зазвенят сильней,
Как будто пьют за ликованье наше
На брачном пире тысячи гостей.
… показать весь текст …

Пускай толпа клеймит презреньем
Наш неразгаданный союз,
Пускай людским предубежденьем
Ты лишена семейных уз.

Но перед идолами света
Не гну колени я мои;
Как ты, не знаю в нем предмета
Ни сильной злобы, ни любви.

Как ты, кружусь в веселье шумном,
Не отличая никого:
Делюся с умным и безумным,
Живу для сердца своего.
… показать весь текст …

Хочешь жить во Франции, на Сицилии, в Австрии? — слушай классику и твой дом переедет туда.