Спросите зрителей, которые плакали и переживали события фильма: на какую тему вы плакали? Какая тема вас взволновала? Они растеряются и не смогут сформулировать ответ. Знали это, что зрители не усвоили тему? Они ее усвоили! Только не разумом, а чувствами, душой. Тема-это их эмоциональный опыт. вынесенный из фильма. «Это я люблю! А это я ненавижу!» Вот что значат для зрителя тема и контртема. Умники и интеллектуалы найдут что-то посложнее, но в сердце каждого острие темы оставит эмоциональную царапину. Все усилия драмы концентрируются на этом острие, и если ваша душа не окостенела, царапина будет сладко кровоточить счастьем и горем познания.

Не так страшен палач, как отвратительны зрители!

В детстве, во время войны я видел Чабукиани, Дудинскую, Уланову, слушал Нэлеппа и других не менее знаменитых певцов. Мальчишкой я пережил серьезное увлечение оперой, был буквально ею напичкан: мог пропеть любую оперу от увертюры до финала со всеми ариями и хорами. Но требовался зритель. У одного мальчишки был аккордеон-четвертушка, трофейный такой, немецкий, он на нем лихо играл. Собирались мы целой компанией. Ну где самый доступный зритель? В госпитале, конечно. Мы приходили к раненым сами по себе, не от школы, не от кружка, сами. Такая небольшая бригада. Играли сценки, причем, очень взрослые, я пел «Сердце красавицы» и все прочие арии подряд, и теноровые, и басовые, любые. Мы имели бешеный успех. Никогда больше в жизни я не имел такого успеха. Они и смеялись, и хлопали, и рыдали…

Мужик смотрит телек. Журналист с телеэкрана: — мы ведем передачу из Приморья, радиоактивный фон здесь нормальный! Мужик: — да? а почему это каждый раз новый журналист?)))

В целях сохранения художественной цельности впечатления от исполняемого в ИМПЕРАТОРСКИХ театрах каждого оперного произведения, Дирекция ИМПЕРАТОРСКИХ театров в Москве просит гг. посетителей Большого театра не прерывать хода действия оперы как требованием от артистов повторений исполняемых ими отдельных арий или номеров во время действия, так и продолжительными аплодисментами, вынуждающими артистов выходить из своей роли в ущерб художественности исполнения.
Сим доводится до сведения публики, что…
… показать весь текст …

Самое важное-это быть честным перед зрителем. Важно, чтобы всё было искренне и по-настоящему, потому что фальшь чувствуется всегда: в словах, в нотах, во взгляде. Для меня самое главное-не врать. Ни самому себе, ни зрителю.

B cредние векa кaры зa cекcуальные пpеcтyпления были oчень тяжелы. Дaже чрезмеpнo нaстoйчивoе paзглядывание интимныx деталей aнaтoмии сoбcтвеннoй сyпpуги.

Haзывались тaкие виды преcтуплений пo-aнглийcки «Unlawful Carnal Knowledge» («Hезaкoннoе Пoзнaние Плoти»).Koгдa пpеcтупникoв везли нa лoбнoе местo, нa них нaдевaли тaбличкy, oбъяcняющyю зрителям cyть пpестyпления кaждoгo.

Hа cекcyaльныx извpaщенцев вешалаcь табличкa «FUCK» («For Unlawful Carnal Knowledge» или «Зa Hезакoннoе Пoзнание Плoти»).

Еcть еще oдна веpcия прoиcхoждения cлoвa FUCK:
Furnification under consult of King (Предocтавляетcя пoд наблюдением кopoля). Тaкие татy делались нa плече пopтoвыx проcтитyтoк.

Спектакль не должен играться до последнего зрителя — ведь есть еще и билетеры.

МЫЛЬНАЯ ОПЕРА — это такая опера, за которую могут и шею намылить.

«Разочарований в этой жизни было много, но единственное, что меня никогда не разочаровывало, — это моя профессия. Я танцевала всегда только для зрителей. После ухода со сцены не танцевала ни разу. Что-что, а танцевать для себя мне в голову не приходило. Зрители всегда воспринимали меня с открытым сердцем. Может быть, поэтому я и живу так долго. Однажды в день рождения в Варшаве после спектакля две тысячи польских зрителей пели мне „Ста лят…“ А в этот юбилей для меня в Париже в 11 часов вечера зажгли Эйфелеву башню. Закончился гала-концерт в мою честь, все вышли из театра и увидели сияющую башню. Надо знать, чего стоило французам пойти на нарушение правил. Обычно в 10 вечера башню гасят. Я была тронута до слез. Целью моей жизни всегда был танец. И эта цель достигнута — я танцевала».
(«Театрал», 02.05.2015)
Майя Михайловна Плисецкая (1925−2015) — советская и российская балерина, балетмейстер, хореограф, народная артистка СССР.

— Мне нравится ходить в кино. Смотрю драму — плачу, смотрю ужастик — боюсь, смотрю комедию — смеюсь. Полностью вживаюсь в эти образы!
— Дорогая, так может сходим на порно?

Фильм должен быть таким, чтобы адреналин героев вливался в кровь зрителей.

Аудитория должна погрузиться в фильм. Дилетант полностью поглощен проблемой самовыражения. А профессионал думает о том, как овладеть вниманием зрителей. Если мы хотим вести аудиторию в нужном нам направлении, мы должны постоянно думать о ней. Полтора часа аудитория сидит в темном зале, и, если о ней не заботиться, внимание каждого зрителя будет вянуть. Вы потеряете зрителей.

Нужно ли говорить, что и истерическая личность тянется к психастенику (он идеальный зритель для ее демонстраций и притворств).

«В политическом театре зритель иногда выбирает актеров, но никогда — постановщиков».

Спектакль это два представления, одно на сцене, а второе в зале. Сегодня часто случается, что второе значительно интереснее и люди не хотят прекращения антракта и после его окончания, покидают театр.

Ты идешь прямо, ты гордишься своей походкой. Ты сейчас — мрамор. Каждый шаг — идеально четок. Ты кроишь небо, ты сошьешь из него китель. Автомат-ребус. Эпатаж. Патронташ. Зритель. Всё мечты, брось. На работе кричит начальник. Он здесь царь, босс, ты здесь только анфас печали. Утверждать себя так не просто в агонии мира. Дома — жадный взгляд и площадка иного тира. Я курю вверх, я смотрю, как ты точишь когти. Я ловлю смех, но он пахнет прожженным дегтем. Ты сейчас Бог, ты гордишься собой по праву назначать срок. Зритель буйствует. Браво! Браво!!! Продолжаешь битву. Разбавляешь себя алкоголем. Ты берешь бритву
и расписываешься
на моем
горле.

Быть смешным — не значит смешить. Вызывать сочувствие — не значит выжимать слезы у зрителя.

БЕСПЛАТНОЕ КИНО

А наша жизнь — бесплатное кино:
Немало серий — да утехи мало.
Мы на экран глядим порой устало,
Хоть досмотреть придется все равно.

То светится экран — то вдруг темно.
Мы верим в чудо, не выносим фальши,
Ждем с нетерпеньем, что же будет дальше,
Хотя конец известен всем давно.

Экран погаснет. Мы покинем зал.
И вдруг поймем, ложась в свои постели:
… показать весь текст …

— Силы есть, потому что есть зрители. Терпеть не могу стариковское брюзжание: «Ах, как хорошо было в наше и время!!! Ах, как мы жили!!! Ах, как мы играли!!!» Но ведь, нельзя забывать, что на дворе 21 век и зрители от театра ждут теперь совсем другого. Если бы я почувствовала, что не могу соответствовать нынешней жизни будьте уверены, что на сцену я бы не вышла.