Банальное любопытство втянуло обезьян в жернова антропогенеза. А тот, игнорируя низкое качество исходного материала, стал лепить из этой дряни совершенное существо — человека, полагаясь на случай и соображение, что избежит наказания за давностью событий. Вот почему я питаю к приматам и антропогенезу неприязнь.

Приматы, застигнутые врасплох антропогенезом, осознали себя людьми не сразу, а постепенно. Вначале были откровенно глупы — не истребляли животных больше, чем могли съесть, а всё, во что упирались их взоры, не калечили ради забавы.

Допустим, если б антропогенез положил глаз не на обезьяну, а на, скажем, воробья. Чирикали бы мы сегодня в своё удовольствие, не зная ни алиментных, ни коммунально-жилищных, ни транспортных, ни с харчами проблем. И природа оставалась бы девственной, потому что нам воробьям при самом великом желании и количестве не по силам было бы её замордовать.