Приходи, когда солнце зайдёт,
посидим мы с тобой в тишине,
больше к нам никто не придет,
не будет скучно ни тебе ни мне.
За окном будет ветер шуметь,
в окна биться свирепая вьюга,
ты сумей во мне разглядеть,
верного друга.

— Вы играли когда-нибудь на пианино?
— Нет, никогда не играла.
— Почему?
— О, я просто никогда не находила времени.
— Но разве музыка не часть жизни?
— Возможно, но жизнь так стремительна, и порой кажется, что в суете будней нет места для мелодий.
— А если бы у Вас была возможность?
— Если бы, я бы, вероятно, выбрала вечерние часы, когда все уснули, и тишина позволила бы звукам заполнять пространство.
— Вы не представляете, как это изменило бы Вашу жизнь!
— Знаю, но иногда мне кажется, что создание музыки — это дар, а не простое умение.
— Дар можно развить.
— Возможно, когда-нибудь, я найду время…

Стою на перроне железнодорожного вокзала, встречаю подругу, поезд задерживался, вечерело, становилось прохладно. Вокруг суетились пассажиры. Слышался гул разговоров, постукивание чемоданов по плитке и далекие крики проводников. Тени длинных рельсов растягивались вдоль платформы, становясь всё более призрачными в свете тусклых фонарей.

Свет ламп казался теплее, чем воздух, и я закуталась в пальто, чувствуя, как холод проникает в каждую клеточку моего тела. Вдалеке звучал гудок поезда, словно призывал меня отправиться в неизвестность. Мысли уносились к далёким местам.

По мере нарастания вечерней темноты, ожидание становилось почти осязаемым, и каждый звук вызывал трепет. Наконец, я увидела огни поезда, приближающегося сквозь полумрак. Диспетчер объявил номер поезда который прибыл, из него вышла моя подруга, и мы счастливые пошли домой.

Судьба у него такая, не везёт ему, вот из тюрьмы только вышел, работы нет, денег нет, помочь некому… Купила ему футболку.
— Нравится? Бери, носи.
— Спасибо.
Бедненький, так его жалко.
Он медленно надевает новую футболку, свежий запах ткани не слишком удачно контрастирует с серостью окружающего мира. В ней он выглядит чуть лучше, но только чуть. Он смотрит на себя в зеркало, и знает, что делать дальше.
— Вот устроюсь на работу, я отдам деньги.
— Не надо, это подарок.
— Спасибо, ты такая добрая.
И так его все жалели, и он постепенно привык, то футболку подарили, кто обувь, кто пальто, зачем работать, когда тебя жалеют и отдают вещи. А тётка у которой он жил, ещё и накормит. Ах, как хорошо, думал он… Бедненький, судьба такая…

Меня прозвали ласточкой…
Когда я была маленькой, меня просили сделать ласточку, я вставала на одну ногу, вторую поднимала, наклонялась вперед и расправляла руки как крылья, ощущая возможность взлететь.
Как и эти птицы, я хотела учиться летать, не имея страха перед высотой. Со временем моя жизнь была полна взлетов и падений, и в трудностях я старалась расправить свои крылья, и двигаться вперед.
Даже в самые серые дни, когда мир казался унылым, я вспоминала о своей ласточке. И надеялась найти путь к солнечному свету. Птицы всегда возвращаются к своему гнезду.

Слушать тишину — значит заглянуть внутрь себя. В тишине мы можем задуматься и услышать свои мысли. Это не просто отсутствие шума, а время для размышлений, где проявляются наши чувства—печаль, радость, любовь. В такие моменты часто приходит понимание и ответы на наши вопросы. Умение быть в тишине помогает нам лучше понять окружающий мир и раскрыть свои внутренние возможности. Каждый момент в спокойствии делает нас мудрее.

Ты меня спас, от несчастной любви, не дал мне в Инной мир уйти, за руку взял и сказал:
— Не глупи, — лучше по жизни нам вместе идти. Со мной ты забудешь быстрей про него.
И стала его забывать я с тобой, ничто не напоминало о любви былой. Ты нежный и милый, заботой окружил, как сокол ясный надо мной парил.
Я сменила ненависть на терпенье, в твоих глазах нашла я вдохновенье. Каждый день с тобой — как новая страница, и парю я словно птица, сердце мое больше не плачет по прошлой любви, теперь с новой силой бьется оно в моей груди.