Дичающая, ветреная суть, способная возвысить и калечить, в себя мне разрешила заглянуть и серым оперением на плечи легла полётной тайны пелена, а смысл моей жизни лодкой старой привычно накренился, но до дна, усеянного буднями, достало её пересмоленное нутро, да набралось словесной мелкой гальки …
И птицы в небе встали на крыло, приветствуя повадки новой чайки, в послушном теле крепкие черты метаморфоз встречая резким криком… Проникновенье новой высоты и с ветром перемешанные хрипы, тон пульса тетивою у виска натянут, и восторг сметает разум, когда моя надрывная тоска перетекает в радостную фазу. Боль отпускает вечною стрелой, пасуя перед ветреным теченьем … надолго ли рассталась я с землёй? Любой полёт — свобода\отреченье.