Взор твой смотрит в свет, но ноги идут во тьму. Глаза твои на свет глядят, а тьма тебя за руку ведёт.

Веди меня, небесный отец, по дороге добра и справедливости. Я иду один, в темноте. Покажи мне свет, и я пойду к нему. Позволь мне найти мир в собственном сердце и спаси меня от врагов.

Вечереет. Вновь я иду по улице, которую проходил тысячу раз и знаю наизусть. Многие считают, что мы, бродячие коты, просто идём себе по дороге, не имея никакой цели и думая только о том, чтобы поесть или поспать. На самом деле, ни один человек не сможет понять и распутать весь клубок мыслей, который сейчас находится в моей голове. В общем-то, я не совсем обычный кот; вроде бы когда-то я был человеком. Об этом свидетельствуют мимолётные обрывки воспоминаний из моей прошлой жизни, которые теперь к…
… показать весь текст …

Бесы… Бесы все злей и злей!!!
Бесы… Бесы в душе моей!!!

Память мертвых не дороже просьб живых…

Настолько слепо верить… Боже… Читаю какие то великие правила жизни написанные якобы чуть ли не Богом. Мне всегда казалось что у этого мира нет правил… Да и еще… Читать не главное. Главное научится сомневаться в прочитаном…

Подойди к зеркалу и в нём увидишь единственного человека, который действительно останется с тобой до конца.

Человек XXI века — это язычник: в нем нет внутреннего света, он много разрушает и мало создает, и, главное, он не чувствует в своей жизни присутствия Бога.

Тоска не будет больше моей любовью. Ярость, распутство, безумие, я знаю все их порывы и знаю их поражения, — это бремя сбросил я с плеч. Оценим спокойно, как далеко простирается моя невинность.

Он влюбился в жизнь. В каждый ее момент. Он даже не жил, а словно бы смотрел из большого кинозала вместе с другими зрителями. Он такой всесильный и непобедимый. Лихо разделываясь с проблемами и плохими парнями. Замечательное кино. Хороший актер. Ему аплодируют. Кричат браво. Но потом он понимает. Зрители просто кричат. Им страшно. Это фильм ужасов. И он в роли главного чудовища.

Попробуйте в иные минуты проникнуть в то, что кроется за бледным лицом человеческого существа, погруженного в раздумье, и загляните вглубь, загляните в эту душу, загляните в этот мрак. Там, под видимостью спокойствия, происходят поединки гигантов, как у Гомера, схватки драконов с гидрами, там сонмища призраков, как у Мильтона, и фантасмагорические круги, как у Данте. Как темна бесконечность, которую каждый человек носит в себе и с которою он соразмеряет причуды своего ума и свои поступки!

Я уходил в мечты, воспоминания. Это все, что тебе остается делать временами, чтобы спастись. Иного способа нет.

Господи… Ответь мне почему горит душа? Почему пылает сердце? Отчего так холодно…

Все равно ты не слышишь, все равно не услышишь ни слова, все равно я пишу, но как странно писать тебе снова.

И мы разошлись, так и не поняв друг друга. На этом свете люди редко понимают друг друга.

У Соломона на кольце было написано — «И это тоже пройдёт…».
Надеюсь.

— Сегодня я вспомнил, что я тебя забыл.

И я не верю что мораль одного человека важнее морали другого

Его пули всегда летели точно в цель. Как заговоренные. Идеальная десятка. Его улыбка. Стеснительная. Скрытые глаза за темными очками. Всегда в очках. Даже когда стрелял. Сколько насмешек было из-за этого. Но после того как в споре он положил в десятку десять пуль с расстояния в два километра насмешек не было. И стрелял как обычно… В темных очках. А теперь вот… Война. Только за первый месяц больше пятидесяти врагов на его прицеле. Ни одного промаха. Те же очки. Та же улыбка. Спустя два дня он погиб. Засада. На месте гибели была найдена его винтовка. С пустым магазином. Дальше нашли четыре трупа. Командир лично захотел взглянуть в глаза павшему герою. Спустя мгновение он вышел белый как полотно. Он никому ничего не сказал. Позже, когда война закончилась, тихим, пьяным шепетом, сидя в одном из баров, он рассказал что при осмотре трупа он увидел отсутвие глазных яблок в обоих глазницах. Военный врач установил что они отсутствовали с рождения.

Не в силах забыть ее глаза я пошел на задний двор, где до изнеможения рубил мечом деревянного болвана. Сзади неслышно подошел Бернард. — Видишь Дик — громыхнул он — ты воин. Ты вот тренируешься. А другим бы служанку на сеновале или еду вкусную, а кому и еще чего хочется. — Мне больше ничего не надо — измученно простонал я подняв залитые потом глаза. — Да? — остро взглянул на меня Бернард — А вдруг тебе нужно больше чем нам всем.