Зима.
Промозглость старой Москвы.
Ничего не может быть горячей теплой ванны.
Где ты.

Дама с криком прикуп кроет.
Вихрем снежными себя.
То как зверь игрок завоет,
То, заплачет как дитя.

Гениальная мысль всеобъемлюща.
Хорошая мысль — лишь часть ее.

Каждый кроет чем может.
Туча — мглою.
Кровельщики — кровлей.
Грузчики — матом.

Жизнь в жизни — константа.
Жаль, что мы в этой константе — переменные.

Распускание мыслей,
В чужую постель…
Нет ничего хуже.
И, блуже.

Если управляют тобой — значит ты управляемый.
Если управляешь ты — значит неуправляемый.

Справедливость может быть только своей.
Несправедливость — только чужой.

В России есть две беды:
Ворующие и обворовываемые.

Он был не вор, не потому что не пойман, а потому что никто не собирался ловить.

А, есть ли у тебя изъяны?
Бывший дерзким,
Бывший, пьяным.

Я мог бы отбиваться и бить,
При свете, и впотьмах.
Но…
Орлы не клюют гуано.

Рыба-пила бывает, как минимум, одного типа.
Женщина пила…
Как минимум — двух.

Дождь — это неощущение кожи кожей.
Неощущаемая, невозможная.

Скорость выгоняния спирта из организма, прямо пропорциональна размеру организма.

Загнал в патронник слово
Басё…
И всё.

Плебисцит — это тот плебей,
Который от тебя,
Сцыт.

А мой город любимый, любимый до слез…
Ни на что не похож.
Иногда на пеньки от советских берёз.
Иногда на отблеск советских гроз.
Мой город…

Телефоны сели на мели…
Лучше бы лодки.

Смотрю иногда на Т9 и думаю:
В соавторы что-ли напрашивается?