Абсолютно неважно горячая любовь или горячая ненависть сжигает ваше сердце. Единственно за это глубокое чувство вас можно уважать, другим не дано и малой крохи этого.

«Если вас поимели, и вы тоже кого-нибудь поимейте» — современная интерпретация — «Око за око, зуб за зуб»

У одной дамы случилось буквально следующее.
Когда её домогались, она корчила недомогание.
Когда перестали домогаться, недомогание стало корчить её.

Господь руками повитух привел нас в этот мир на краткую экскурсию. Поставил каждого на ось, в самый центр мироздания, разочек крутанул, чтобы вкусили все красоты созданного им мира, и удалился по важным делам.
Мы стоим, крутим головой, рассматриваем вокруг себя великолепнейшие картины, часто видим спины, уходящих осматривать другие просторные залы. Ты что стоишь? — иногда спрашивают проходящие мимо.
Как что? — Экскурсовода жду, — отвечаем мы, забывая о том, что время экскурсии заканчивается.

У женщин гораздо чаще, чем у мужчин, доводы разума «фильтруются» через сердце, поэтому, весьма часто оказывается так, что мужчина крайне удивленным:
Как так, — спрашивает он, — я ей привожу чистейшие и безупречные доводы, что это — не так, как она думает, а ей эти доказательства кажутся неразумными.
Ему невдомёк, что все бесспорные мысли имеют, как правило, очень крупную фракцию, и эти валуны просто не пропускаются тонким фильтром душевной организации женщины.
Будь мужчина гибче и повнимательней, то он сам бы вначале эти свои безукоризненные на первый взгляд мысли пропустил бы через свою душу, и отмел хотя бы то, что не пропустило его собственное сердце, а уж после, посмотрел бы на то, что осталось, и что из этого можно предложить женщине в качестве убедительных доводов, чтобы быть адекватно ею понятым.

Секс чем-то похож на оперу.
Внимаешь, затаив дыхание, все тонко, нежно и бурный финал — оглушительные овации.

Отпуская человека на все четыре стороны, не обламывайте ему крылья, чтоб не приполз обратно.

Неужели Бог, создав Женщину последней, как бы дал понять, что и слово у этого венца творения должно быть последним?

Если вас не смогли простить, значит, и не любили.

Равнодушие — это когда тебя нет для другого человека на этой земле, но ты можешь драться за эту землю, а война могут полюбить.

Трезвость должна стать нормой жизни, когда выпить хочется, а не за что, или есть за что, но не лезет.

Тяжкое испытание порой даётся человеку в виде простого вопроса:
Как не разлюбивши полюбить?

Люди нередко жертвуют своим счастьем ради приличий, не думая о том, что ценители приличий - это, как правило, жалкая кучка людей, которым глубоко насрать счастлив ты или нет.

Как ни крути, а женщины постепенно превращаются в настоящих львиц:
и ухожены, и сильные и… охотятся.

Всё приходит вовремя: наша старость, дряхлые кости, пакость какая-нибудь. Но это если судить, что время всему этому определяет какое-то высшее божье провидение, где каждой пылинке назначен срок, и одной не дано право обогнать другую, строгая очередность. Человек тоже думает, что всё приходит вовремя, то есть согласен человек с очередностью и божьим замыслом. Но почему спрашивает человек: всякая дребедень приходит в самый неурочный час, когда меньше всего ожидаешь какой-нибудь подлости от жизни.
Прям коварство какое.

Интересно, что размеры постели с возрастом меняются.
В пору очень ранней юности, я с признаками влюбленности на лице соглашался с юной красавицей, что если мы поженимся, то нам очень подошла бы узкая, неширокая постель, чтобы можно было прижаться друг к другу.
Теперь, чувствую, что нужна очень широкая постель. чтобы комфортно развалиться друг от друга.

Доярку Фросю перед дойкой, когда она расставляла вокруг себя пустые бидоны, всегда охватывало утреннее мечтательное настроение.
Но тут к ней всегда, как назло, подходил полупьяный бригадир Демьяныч и прерывал её воздушные мысли.
«Всё в облаках витаешь?» — хмуро спрашивал он.
В одно прекрасное утро Фрося не выдержала и ответила — «Если б я могла, я бы летала, парила бы в облаках!»
Демьяныч на секунду замешкался с ответом, но потом произнес:
«Желание похвальное, но как ты, Фросинья, с бидонами то летать будешь?»

Шеф предложил секретарше вечернее свидание, и не простое, а с сексом, так Настенька, как прилежный исполнитель, столько секса притащила в своей голове о прошлых заслугах, что директор к утру едва успел половину её рассказов переслушать.

Он говорил, что не пройдет мимо своего счастья!
Счастье не стало дожидаться пока он «не пройдет мимо» и само прошло мимо.

Я рос у южных берегов,
Где зреют черные оливы.
Там были волны у холмов,
Как груди женщины красивы.
Но только вышла та пора,
Черствеет у олив кора,
А те чудесные холмы —
Глухонемы.